обирались кучевые облака. Все это лето вообще было каким-то душным и дождливым. Вернее, не дождливым, а, скорее, просто мокрым, потому что дожди никогда не были слишком долгими. В городах их даже не замечали, но здесь… Здесь не было небоскребов. Не было асфальта под колесами авто… Нет, когда-то он, конечно, был, но сейчас остались лишь жалкие ошметки, словно кочки на болотах, по которым можно идти. «Хуже быть не может», – подумал Жан Мерло, а через пару минут, за поворотом, дорога вообще закончилась, превратившись в болото. Природа отъедала у цивилизации то, что было украдено.
У бригады ремонтников был обеденный перерыв. Старик-калека с имплантированными изношенными конечностями раздавал еду. Его механизмы скрипели, а когда он нес груз, то упирался о землю руками. Жан Мерло вышел из машины и спросил у ремонтников, как проехать к Дрю-Бер. Они долго смеялись, отпуская непонятные для Мерло колкости и шутки, потом указали на развилку за разлившимся болотом.
– А другого пути нет? – спросил Мерло.
Рабочие снова о чем-то пошутили и пообещали, что закончат восстанавливать дорогу к вечеру.
– Сделаем нейронную рекламу, – сказал самый грязный из них.
Мерло курил, наблюдая за их работой – неспешная, нудная, примитивная, словно из мира технологий и света попавшая в прошлое. Причем нейронный модулятор установили раньше, чем закончили дорогу. Сексапильная блондинка с пышным бюстом в униформе официантки вспыхнула над грязной глиняной обочиной, предлагая пообедать в какой-то местной забегаловке. Она улыбалась, шла по воздуху, держа в руках поднос с едой, и обещала отдых, уважение и качество обедов. Картинка была нечеткой и какой-то недоработанной. Мерло проверил оставшийся в батареях его машины заряд и включил нейронную модуляцию субэкваториального климата. Салон машины вспыхнул, расцвел зеленью, зазвенели птичьи трели, появились запахи свежести, леса. Да, вот это именно то, чего не хватало Мерло. Пять минут нейронной релаксации – и все придет в норму. Автомобильное кресло – и то превратилось в плетеный шезлонг.
2
Дрю-Бер. Город был маленьким и грязным, таким же, как и дорога сюда. После десяти лет жизни в мегаполисе Мерло казалось, что он попал в свой персональный ад. Вернее, не попал – вернулся. Конечно же, никто не вышел его встречать. В местной газете к возвращению знаменитости отнеслись холодно, почти недружелюбно. Редактор по имени Фил Берг показал ему рабочий стол, в ящиках которого лежали лекарства старика-журналиста, уволенного за день до приезда Мерло.
Дом покойных родителей пустовал больше трех лет, и, когда Мерло вечером открыл дверь, его встретили паутины и сырость. И никаких тебе нейронных ванн, которыми каждый день он пользовался в большом городе, никаких восстанавливающих физические силы растворов. Лишь старые сбоящие нейронные генераторы рекламы на узких убогих улицах. А спальня… О! Спальня напоминала Мерло о детстве. Не самом хорошем, если быть точным. Особенно кровать. Он бросил чемодан на пол и лег. Закрыл глаза. Огромный паук спустился на паутине с потолка и завис над его лицом. Какое-то время Мерло не замечал его, затем вскрикнул, вскочил с кровати.
Он выбежал из дома и закрылся в своей машине. Плевать на заряд аккумуляторов! Плевать на все! Мерло включил нейронный модулятор. Ему нужен большой город. Ему нужны шум и суета. Такой вот в эту ночь будет его релаксация. И никаких субэкваториальных лесов. Только большой бурлящий жизнью город.
3
Аккумулятор сдох ранним утром, и на работу Мерло шел пешком. Чем вообще занимаются журналисты в этом богом забытом месте? Жирные мухи сонно летали в редакции умирающей газеты. Мерло попытался заговорить с редактором о нейронных новостных выпусках, но тот лишь рассмеялся, отвел его в пропахшую краской типографию и показал старые станки. Пара верстальщиков курили, развалившись на задубевшем от времени кожаном диване. Горы пепельниц щерились вековым панцирем окурков. И так до обеда, а потом до ужина. Каждый день по будням.
– Закуривай, – сказал один из верстальщиков и протянул полупустую пачку.
Мерло отказался, честно признавшись, что пытается бросить. Верстальщики рассмеялись. Редактор – и тот рассмеялся, хотя сам не курил. Мерло показалось, что сейчас над ним смеется вся типография, даже девушка из бухгалтерии, которая когда-то училась с ним в одном классе – она сама сказала Мерло об этом, но он так и не смог вспомнить ее.
4
Мэтью Колхаус. Еще один одноклассник. Он пришел поздним вечером. Жесткие волосы пострижены ежиком. На глазах черные очки. Мерло открыл ему дверь. Колхаус стоял на крыльце, молча изучая друга детства. Ни приветствий, ни объятий. Мерло поежился от пристального внимания друга.
– С тобой все в порядке? – растерянно спросил Мерло, вспоминая одного знакомого из мегаполиса, пользовавшегося так часто нейронным модулятором, что у него начались необратимые повреждения мозга.
«Может быть, поэтому
