xmlns:fo="http://www.w3.org/1999/XSL/Format" xlink:href="#n_113" type="note">[113]. Нет, конечно, таких на земле, кто не вздрогнул бы при звуке трубы. Разве не передано и твоему народу Писания, и людям Креста, и правоверным, предавшимся слову Пророка, – разве не сказано всем страшится дня, когда протрубит труба?[114]
Верно, конечно: пронеслись наши годы вдоль берегов Волги, как бы коней косящий бег[115], и до сих пор еще как будто скачут в глазах некоторых огни и плывут дымы каких-то дальних Империй. Но разве скажет кто, особенно в Вольгинске: вот пришел день, и одни покоятся с супругами на ложах в тени, а иные встают, поднятые трубой, озираясь, и не знают родственных уз, и не могут расспрашивать друг друга, но идут войной одни на других?[116]
Верно, конечно: наступили дни тяжкие, но время ли теперь судить, что хотели тем самым сказать, словно притчей, и кому послано?[117]
Ведь не сосед наш Застрахов пугал нас, но говорила болезнь в сердце его. И много ли проку гадать, если труба в подвале, как была – осталась ни горяча, ни холодна, и стоит приложиться к ней – слышен внутри все тот же упругий, убегающий гул, в котором опытное ухо безошибочно опознает поток?
Нет, не время теперь. И потому надо вернуться к трудам, словно ничего не случилось, и сделать так, чтобы никому не потерпеть убытка, и ничьи усилия не были тщетны».
Шафиров кивнул, помолчав, и сказал, что до сих пор даже в земле Израиля трубит витой рог, именуемый Шофар, лишь при обновлении года и в день Покаяния[118], напоминая о заповеданном.
И оба согласились повременить с отпусками и поездками к дочерям, и перекроить заботы, постепенно возвращая Застрахова в общее русло, и все-таки, несмотря на то, что Мария молчит и таится, разыскать сына его Даниила, чтобы стало теплее одинокому посреди окружающих.
А долю доходов Застрахова сохранили и еженедельно откладывали целиком, как если бы трудился он по-прежнему, не покладая рук, и руки его не дрожали.
3
Уже летом, на третьей неделе – скорее, чем думали, – вернулся Застрахов к размеренной жизни: к вину не прикасался и положенную работу исполнял аккуратно, хотя и не в прежнем объеме.
Однако неспокойны оставались Шафиров и Муса, потому что сделался Застрахов ни холоден и ни горяч, а как бы тепл, и вокруг себя глядел, словно сквозь тусклое стекло, гадательно[119].
И дочь его, Мария, принося ежедневно отчеты и графики, была немногословна и рассеянна, и не хотела говорить ни об отце, ни о брате Данииле – но однажды, прямо посреди текущих прений, дрогнули губы ее, и заслезились глаза, и потекла быстротечная речь.
И сказала Мария Шафирову и Мусе, по слову пословицы – беда не приходит одна: вот уже седьмую неделю разрывается она между тремя мужчинами, не считая сына, и в который раз откладывает свой отъезд в Нижний Новгород, где ждет ее хороший человек
Муса справедливо вспоминает, что трубный глас, возвещающий наступление Последних Дней и Страшного Суда, – сквозной мотив трех монотеистических религий: иудаизма, христианства, ислама. Архетипический образ, по-видимому, восходящий к глубокой древности и встречающийся в различных (не только ближневосточных) мифологиях.
В прямом и символическом смысле труба и трубный глас упоминаются в
В
См.
См. также отдельный внутренний сюжет «
При этом Муса остается в русле коранического восприятия предания.
Коран разделяет Книги иудеев и христиан на
Причем в Коране подчеркивается неразрывная внутренняя связь между двумя книгами, и действительно они объединены у христиан в общую книгу под названием Библия: «
Муса неточно цитирует или сознательно перефразирует сонет
Стихотворение является вольным переводом Мандельштама сонета
В оригинале сонет Петрарки открывают следующие слова: «
См.
Возможно, в устах волгаря Мусы «
При этом парой фраз ниже, как бы следуя тропой дальней литературной памяти, он говорит:
…
Аллюзия, сотканная из различных айатов разных Сур
…
См.
…
Шофар, древний духовой музыкальный инструмент, бараний рог, в который трубят во время синагогального богослужения на Рош ха-Шана (еврейский Новый год) и Йом-киппур (Судный день, или День искупления). Звуки шофара на Рош ха-Шана толкуются как призыв к покаянию; возник обычай трубить в шофар ежедневно в течение всего месяца, предшествующего Новому году.
В древности шофар использовался как сигнальный инструмент для созыва народа и возвещения важных событий, а также во время войны. Звуки шофара, по преданию, обрушили стены Иерихона («иерихонская труба»). Использование этого инструмента восходит к магическим обрядам доеврейской эпохи.
…
Контаминация стихов
