не квартира, а синявинское болото какое-то, – пошутила Антонина Васильевна.
На слове «болото» вышел из ванной Миша и тихо проскользнул в комнату.
– Ну так дарите? – Александр Лаврентьевич глазами проводил Мишу и сказал, кивнув в его сторону: – Он курящий, вот заодно и бросит, и пепельница будет ему без надобности.
– Что вы, Миша, внук, он не курит. Он и не курил никогда…
Она хотела рассказать про его беду, но Александр Лаврентьевич вторгся в её фразу тирадой:
– Здоровеньким помрёт, значит. Это хорошо, что здоровеньким. Ему сколько? Двадцать пять? Двадцать?
Антонина сердито топнула. На неё накатила злость. Зачем здесь этот «матрос с “Кометы”»? Почему он городит этот бред? Почему она его слушает?
– Ладно, берите свою лягушку. У нас не курят, ни я, ни внук, это мой покойник курил, пока ему по здоровью не запретили, потом уже, когда запретили, я в ней зёрна сушила на подоконнике.
Александр Лаврентьевич как расцвёл. Он бережно взял пепельницу в ладони, прижал к сердцу и заквакал на разные голоса. Потом, отквакавшись, объяснил:
– У меня есть пластинка фирмы «Мелодия», записи земноводных, ужи там, гадюки, ящерицы, тритоны, а это я сейчас исполнил лягушачий концерт. Так он на пластинке и называется; «“Лягушачий концерт”, записано в Подмосковье».
«Хорошо хоть по-тритоньи не спел. Вот бы весело было», – подумала Антонина.
– Давай глянем, как ты живёшь, перед тем как осесть на камбузе.
Александр Лаврентьевич, не выпуская из рук подарок, спорым шагом отправился исследовать территорию.
Первым делом он изучил прихожую, провёл пальцем по истрескавшимся обоям, цокнул зубом пятнам на потолке и вопросительно утвердил:
– Ремонт небось, как въехали, ни разу не делали? Сразу видно, мужика в доме нет.
Антонина пожала плечами и не ответила.
– Запах чистый, книг в доме не держишь, – продолжил он оценку квартиры. – Это хорошо, что не держишь. От этих книжек, когда их много, лёгкие испортить как не хрен делать. У меня был подчинённый на службе, это уже когда меня с флота списали, так он помер от книжной пыли, столько книжек у себя в квартире держал. Мой девиз: раз – не кури и, второе, – сохраняйся от пыли. Тогда будешь здоров, как я.
Он хлопнул себя пепельницей-лягушкой в грудь, но мягко, чтобы та не побилась.
– А здесь, значит, квартирует твой внук?
Гость прошёл в Мишину комнату, даже не потрудившись спросить у её хозяина, позволено ли ему войти.
Миша, сгорбившись, сидел за компьютером. По экрану бежали цифры и густые колонки символов. Стол был завален записями и пустой фольгой от конфет. В чашке с потёками по краям подрагивал недопитый кофе.
– Миша, мы на секунду, сейчас уйдём, – сказала Антонина негромко.
Вышло у неё виновато, а как иначе: ведь она и была причиной сегодняшнего вторжения в их дом. И этих идиотских смотрин. И стоит теперь дура
