на ветру, словно рядом перешептывалось и роптало множество людей.
– Сначала ты, – велела Марина.
Не без внутреннего сопротивления я вступил в заросли. Марина неожиданно схватила меня за руку и пошла следом. Ноги погружались в мягкий слой какого-то мусора, шуршание вызывало в воображении образ клубка шипящих змей с красными глазками. Царапая руки и лица, мы пробирались сквозь враждебно колючий бурьян, пока не вышли на площадку перед оранжереей. Здесь Марина отпустила мою руку и стала рассматривать это мрачное сооружение. Оно было полностью погребено под толстым слоем заплетшего его плюща.
– Боюсь, она от нас ушла, – заметил я. – Тут годами не ступала ничья нога.
Марина неохотно согласилась. Еще раз разочарованно оглядела старую оранжерею. «Поражения надо принимать молча», – подумал я.
– Пошли? – предложил я ей свою руку в надежде, что мы снова пойдем вместе, рука об руку, назад.
Марина, однако, проигнорировала мои намеки и хмуро побрела вокруг оранжереи. Я вздохнул и неохотно последовал за нею. Эта девушка порой была упрямей иного мула.
– Марина, – снова затянул я, – ты же сама сказала, что здесь никто…
Она стояла уже у противоположной стены оранжереи, видно, здесь был вход. Потом стала протирать стекло, и под грязью обнаружилась такая же странная черная бабочка, которую мы видели на безымянной гробовой плите. Стеклянная дверь оказалась открытой и медленно уступила нашему нажиму. Изнутри доносился сладковатый, душный запах тления. Так смердят болота и затхлые отравленные колодцы. Оставив позади последние обломки своего здравого смысла, я вошел внутрь, в зеленоватую мглу.
5
Запах был просто феерический: гниющее старое дерево, сырая земля и что-то вроде духов. Под стеклянным потолком стлался туман, капли конденсировались и падали на нас в полумраке, как чья-то кровь. Вдали, вне поля зрения, слышались непонятные звуки – что-то вроде металлического дребезжания, словно кто-то дергал жалюзи.
Марина медленно двигалась вперед. Было жарко, сыро. Одежда липла к телу, по лицу текли капли пота. Я обернулся, взглянул на Марину – она тоже взмокла. Металлический звук, казалось, раздавался сразу со всех сторон, нарастая в зеленоватом мраке.
– Что это? – спросила Марина, и я услышал ноту тревоги в ее голосе.
Я только пожал плечами. Мы все углублялись во мглу оранжереи. Там, где несколько лучиков света пробивались сквозь крышу, мы остановились, и Марина хотела что-то сказать, но в это время снова раздался этот пугающий металлический звук – совсем рядом. Метрах в двух. Прямо у нас над головой. Мы обменялись взглядом и медленно подняли головы к просвету в стеклянном потолке. Марина взяла меня за руку. Она дрожала. Я тоже.
Мы были окружены. В полумраке вырисовывались угловатые силуэты, словно висящие в воздухе. Я насчитал их с дюжину, больше: руки, ноги, глаза, блестящие
