перед собой эти камни, торчащие из стены, точно осколки стекла. Геру бросали на эти камни, пинали в голову, потом опять бросали. Лицо, как рассказывала впоследствии какая-то бабёнка, ровно ягодами измазано. Мимо шли люди, кто-то решился вызвать милицию. Пока доехали, убийцы скрылись, а Гера – умер.
Милиционер нашёл в ближних кустах сломанные очки в тёмной оправе, принёс их и положил Вере к ногам – так кот приносит хозяйке задушенную мышь. Вера хотела заплакать, но не смогла.
В те годы убийства были не то чтобы в порядке вещей, но уж точно не чем-то выдающимся. В новостях каждый день показывали кровавые лужи и взорванные авто. По вашему делу, как сказал потом следователь, не было никаких белых пятен. Геру подкараулил у подъезда ревнивый муж одной его модели – той, что была неопознаваема на фото, но зато предстала во всей своей телесной реальности на суде. Модель – справная девица с явным мансийским предком. Глаза-надрезы и неожиданно романтические локоны на висках, похожие на пейсы. Рыдала. Убийца сидел в клетке с подельником – сам ничего особенного, инженер в клетчатой рубашке, а вот дружок был из серьёзных. Ревнивец случайно нашёл у жены конверт с негативами – Гера честно возвращал их девушкам. Без обработки снимки были, честно говоря, смешные. Белые колготки, надетые без трусов – зрелище на любителя, но муж рассвирепел, вытряс из жены адрес фотографа и помчался к нему, прихватив по дороге дружка, которому, как говорится, был бы повод.
Вера смотрела заседание суда по телевизору, с сумкой, собранной для роддома, в ногах. Крупный план: Сатир держит за руку Лидию Робертовну, пальцы у неё вздрагивают, как будто хотят вырваться и рухнуть на клавиши, но Сатир держит их крепко. Хороший парень, кстати. Жаль, что перестали общаться.
Лидия Робертовна позвонила Вере за день до рождения Лары – сказать, что уезжает в Петербург. Там жила не то племянница, не то, наоборот, тётка: кто-то жил и был готов принять. Голос у как-бы-свекрови звучал неожиданно бодро, и Вера удивилась:
– Как вы так держитесь?
– Обыкновенно. Я не разрешаю себе думать, что Гера умер. Я представляю, что он уехал и у него всё хорошо. И ты, Вера, тоже должна так думать. Это поможет.
Помогла ей тогда – Юля Калинина. Гладила по голове, слушала, плакала. Она её спасла – с каждым днём, слезой, словом боль уходила, как яд из раны. Пережить чужое горе легче, нежели чужое счастье – но, если честно, так считают те, кто не способен ни на то, ни на другое.
Когда родилась Лара, из Петербурга с оказией прибыл пакетик – внутри обнаружилась брошка с камушками: один выбит, как глаз в драке, но те, что остались, были несомненно ценными.
Роды прошли легко – Вера как песню спела (первый куплет – соло, второй – вместе с Ларой).
Должно же было в этот год случиться хоть что-то хорошее.
Глава восьмая
Самые завистливые племенные культуры – такие, как добуан и навахо, – действительно не имеют концепта удачи вообще, как и концепта шанса. В таких культурах, например,
