так и в восприятии искусства.
Третьей запомнившейся мне встречей стала для меня встреча с искусством моих друзей в маленькой кельнской комнате Кенды. Я увидел шедевры В. Яковлева, ранние рисунки Э. Булатова, Ю. Соостера, Д. Краснопевцева, В. Немухина – и даже собственные. Нужно было видеть, как преобразились лица владельцев этих картин – Кенды и Яши, – когда они начали демонстрировать передо мной свои реликвии, некогда никому не нужные.
И потом, неоднократно наблюдая их за этим занятием, я заметил, как они показывают и передают зрителю свою любовь не только к этим картинам, но и к некоему особому феномену искусства, рожденному в несвободе. Этот феномен – московская нонконформистская школа 60-х годов, которая своим личностным, порою очень наивным, но неповторимым языком говорит об особом экзистенциальном пути свободы.
Уже тогда Кенда и Яша делятся со мной своими планами – адаптировать эту коллекцию в Германии и в России. И по мере нашей дружбы эта родившаяся идея все больше и больше ими подогревается, все больше и больше они над нею работают.
Видимо, 1996 год станет реализацией их замысла. Их приватная коллекция будет показана в музеях России и Германии. Зеркальный мир любви к искусству, который через свою достаточно нелегкую жизнь пронесли эти два открытых человека, наконец, станет достоянием общественности.
Спасибо вам за это, Кенда и Яша!
Статья была написана для первого каталога собрания Кенды и Якоба Бар-Гера, посвященного московским нонконформистам
Глава 2
ПИСЬМА Э. ШТЕЙНБЕРГА
к родным и друзьям, несколько деловых писем
В этом разделе помещены письма Эдика Штейнберга к родителям (1954, 1966), сохранившиеся в архиве матери Эдика Валентины Георгиевны Штейнберг-Алоничевой, попавшие к нам после ее смерти, а также отдельные письма Эдика, черновики, которые сохранились в моем архиве (при не обязательно сохранившихся и найденных ответах). Что же касается объединенной переписки Эдика Штейнберга, то копии переписки с И. Халупецким я получила из Праги. Письма Эдика к В. Воробьеву в начале 90-х годов передал Эдику сам В. Воробьев, копии писем к Ф. Светову мне передали из архива Общества «Мемориал».
Э. ШТЕЙНБЕРГ – МАТЕРИ И ОТЦУ
Письма Эдика к матери из Тарусы, где он поселяется вместе с отцом, вернувшимся из ссылки. После смерти Сталина Аркадий Акимович надеялся вернуть свой дом, построенный им здесь еще до первого ареста и конфискованный советскими властями. В. Г. Алоничева остается в Москве, ибо ее скромная зарплата заводского экономиста является единственным средством для пропитания семьи и аренды жилья в Тарусе. Друзья и коллеги по профессии – поэты-переводчики, в частности Вл. Бугаевский, – начнут отдавать часть своих заказов на поэтические переводы Аркадию Акимычу, так как до реабилитации печататься под своей фамилией он не мог. Судя
