так.
– Защитник слабых, герой.
– Да я…
– Она женщина, – сказала Лиля, – она не трансвестит. Она женщина с физическим недостатком. У женщины избыточный волосяной покров на лице, борода растет. Она вон говорит – раньше таких уродов в цирке показывали. Думаете, легко ей это говорить? Жить с внешностью такой?
Парень в тельняшке моргал глазами.
– Женщина? – спросил он тупо.
– Женщина с физическим недостатком, по сути и так жестоко наказанная природой, жизнью. А вы на нее напали. Унизили публично, избили, облили зеленкой этой поганой!
– Да я думать не думал…
– Вот что, Мамин, я к вашей совести взываю и к вашему сердцу. – Лиля смотрела на парня. – Я не знаю, кого вы там поддерживаете, какую Лигу кротких… Я к вам обращаюсь сейчас как к нормальному человеку, как к мужчине. Этот из Лиги несколько раз ударил женщину с физическим недостатком ногой прямо в грудь. Фактически бил инвалида. Вы это видели?
Парень в тельняшке молчал.
– Я еще раз обращаюсь к вашей совести, Мамин. Совесть у вас есть?
Парень комкал в руке голубой берет.
– Да, – произнес он хрипло, – я видел.
– Вы дадите показания? – спросила Лиля. – Мне нужно, чтобы вы дали показания как свидетель.
Парень кивнул. Но тут же отвел глаза.
– Тогда я вас сейчас допрошу на протокол. – Лиля взяла у оперативника папку с протоколами.
Катя вышла из кабинета. Не надо им сейчас мешать. Допрос непростой. Она спустилась вниз и открыла дверь пятого кабинета – как там дела у потерпевших?
Карлица Маришка и Кора сосредоточенно писали заявления. Обе подняли головы. Катя смотрела на Кору – платье все в зеленке и разорвано спереди, теперь на помойку пойдет.
– Тут прохладно, фрамуга открыта, – сказала она. – У вас есть пальто или куртка? Накиньте.
Кора заворочалась на стуле, и тут же лицо ее исказила гримаса боли. Она снова приложила руку к груди.
– Ох, больно… дышать тяжело.
– Вас врач осмотрит в больнице.
– Я вообще-то Надежда по паспорту. Кора – это для клуба, для сцены.
– А вы что, в ночном клубе?.. – спросила Катя.
– Ага, – карлица Маришка кивнула, – на Ленинградском проспекте. Клуб «Шарада». Там все собираются. Иногда гей-вечеринки устраивают, но в общем там все. Нам предложили. А что? А куда еще таким, как мы, идти? Кора поет, а я официанткой. Там разный народ – и трансвеститы тоже, и натуралы, и просто парочки веселые.
– Вы поете? Голос хороший? – Катя улыбнулась Коре.
– Под караоке только, – та покачала головой, – нет у меня голоса. Это идея администрации клуба, ну, после Кончиты с Евровидения. У нас, мол, в «Шараде» тоже своя женщина-борода.
Женщина-борода…
Катя увидела, как на глаза Коры опять навернулись слезы.
– Вам надо быть осторожнее, Кора.
– А как? Паранджу,
