ещё дышит…
– Тебе разве велели рассуждать?
– А как это… живого закапывать?
– Тогда добей его!
– Зиг, я не могу, ты-ы-ы… знаешь.
– Наградил же Всевышний помощничком, шайзе! – ругнулся труппфюрер[5] Зигфрид Штилике и принялся прикручивать штык к винтовке «маузер» – новейшему изобретению Людвига Формгримлера.
Первый удар был нанесён неудачно – штык пошёл по касательной – чуть наискось, задел ребро, и, скользнув по ноге, надрезал связки голеностопа. Боль ослепила вспышкой, будто молния (успел подумать: «Какая нелепая метафора!») … потом всё исчезло.
– Так вы берёте сценарий?
– Да, миссис…
– Мисс, мисс Ройфа.
– Мисс Ройфа, мы покупаем сценарий и право на экранизацию. Но мы хотим знать, кто его автор. Не станет ли потом этот человек предъявлять свои права?
– Не волнуйтесь, речь идёт об одном русском инженере, который оказался в Аргентине после войны. Последствия плена, нежелание вернуться на родину. Именно он поручил мне заключить договор, снабдив полномочиями. Вот доверенность, нотариус вам должен быть известен…
– Они взяли, дорогая? Они взяли?
– Да, мой фюрер. У этих гринго нет ничего святого. Они готовы купить историю человеческих страданий. Ради прибыли ни родную мать, ни близнецов не пожалеют.
Хелена Берта Амалия[6], в свои далеко не юные годы была всё такой же роковой женщиной, какой её знали в далёком 36-ом Олимпийском году.
«Как всё-таки он стал похож на того, чью жизнь прожил. Даже без парика и грима похож, – подумала Хелен. – Фюрер, тот самый, первый, заигрался в двойников, испугавшись участи приговорённого им Эрнста Рема. Но переиграть психиатра на его поле даже неординарным личностям не под силу. А бороться против первого врача Третьего рейха – и вовсе гиблое дело. Вот и лежит теперь где-нибудь в подвалах НКВД… Или МГБ, как там его теперь называют? Лежит и сам себя изображает, сам себе же двойником являясь».
– Милая, – прервал её размышления бывший фюрер, впрочем, нет – не бывший. Фюрер до тех пор не бывший, пока жив, – милая, сколько они нам перечислят?
– Триста тысяч… за всё… Неплохой куш, не так ли?
– Это твои деньги теперь, Хелен! Я уже слишком стар…
– Мой фюрер, вы ещё хоть куда!
– Знаешь, очень трудно жить в состоянии накрахмаленного воротничка…
– Что вы имеете в виду?
– Трудно всё время делать стойку, когда хочется разом покончить счёты с существованием.
– Не малодушничайте, Эдмунд, вы не заслужили такого финала.
– Мне страшно, Лени. Я всюду вижу ангелов, этих чёртовых ангелов, больше похожих на солдат рейха! Я прожил чужую жизнь, спасая свою. Теперь пришло время ответить.
– Не печальтесь, мой фюрер, всё образуется! У вас просто плохое настроение сегодня… Поспите, а я пойду к себе.
Человек встал со стула и направился к выходу. Изображать
Труппфюрер (
Лени Рифеншталь (
Рифеншталь является одним из самых известных кинематографистов, работавших в период национал-социалистического господства в Германии. Её документальные фильмы «Триумф воли» и «Олимпия» сделали её активным пропагандистом Третьего рейха.
