style="font-size:15px;"> – У тебя какой приказ, Краузе?
– Закопать покойника на кладбище, подальше от больницы.
– Подальше и поглубже, так?
– Так, господин труппенфюрер… ой, фельдфебель!
– Тебе разве приказывали рассуждать?
– А как вдруг… это… живого закапывать?
– Тогда добей его!
– Зиг, я не могу, ты ведь знаешь.
– Наградил же Господь помощником, фарфлютер шайзе менш! – ругнулся Штилике и потянул с плеча винтовку, примыкая штык.
Обильно посыпав хлоркой покойника, Краузе взялся за лопату. Работал он очень быстро, поскольку стемнело как-то разом, а масла в фонарь санитары залили совсем немного. К тому же, было жутко не по себе – тени почти забытых детских страхов прятались в набухших влагой кустах.
Почему Александр Пушкин так и не бывал на Приполярном Урале
Существует мнение, что Пушкин, Александр Сергеевич, будучи по рождению горячих африканских кровей, не решился посетить Приполярный Урал, испугавшись сурового климата здешних мест. Однако это далеко не так.
Не многие знают о том, что Александр Сергеевич всею душой стремился в северное сказочное Лукоморье, где вместо знаменитого дуба на въезде, а вернее сказать, на влёте, стоят каменные «болваны» под общим названием Мань-пупу-нёр, что означает на языке манси – Гора Малых Богов. Пушкин буквально грезил будущим путешествием в высокие широты, мечтал о нём. И только цепь житейских обстоятельств не позволила ему осуществить свою мечту. Почему стремился, спрашиваете? Так вот почему – вот же ж…
Друзья-туристы приезжали к Пушкину в его квартиру на набережной реки Мойки в доме под нумером 12, принадлежащем княгине Волконской. Приезжали на перекладных гуже-стопом и немедленно принимались хвастаться своими достижениями да живописать, какие красоты встречались им на каждом шагу близ горы Манарага («Медвежья лапа») и горы же Колокольня у истоков реки Кось-Ю на Приполярном Урале.
Александр Сергеевич пил свежезаваренный грог с Гоголем… скорее всего, моголем, и мечтательность наполняла его кудрявую голову гения. Он уже видел себя сплавляющимся по большой воде на саморубном плоту, себя бороздящего траверс на Манараге[10] (с одного «медвежьего когтя» на другой), бросающим спиннинг… э, нет, невод возле Средних Ворот[11], там, где сёмужные ямы.
Кальян довершал дело. Одухотворённый Пушкин выгонял гостей, наказывал супруге Натали, чтобы не смела громко воспитывать детей, а сам удалялся в чулан, где ждали его заранее наточенные перья и свечи восковой спелости. «Урал подо мною. Один в вышине…» – писал Александр Сергеевич. И вот уже все двадцать четыре строки нового стихотворения «Урал» уютно развалились на гербовой (экономить при написании шедевров гению не пристало) бумаге. Пушкин мечтательно откидывался в кресле-качалке, привезённом с аукциона «Кристи»
Манарага – название горы на Приполярном Урале, в переводе с мансийского означает «медвежья лапа». Она и в самом деле походит на поднятую к небу лапу с пятью вершинами-когтями.
Средние ворота – живописные скальные выходы на реке Кось-Ю, протекающей на Приполярном Урале.
