машину в пять тридцать, они собирались ехать в деревню. Как только они уехали, позвонил мистер Клемент, – поклон в мою сторону, – и я сказал ему, что они уже уехали.
– Гм-м... – протянул полковник Мельчетт. – Когда мистер Реддинг был здесь в последний раз?
– Во вторник днем, сэр.
– Насколько мне известно, они немного не поладили?
– Должно быть, так, сэр. Мне было приказано впредь не принимать мистера Реддинга.
– А вы сами слышали, как они ссорились? – напрямик спросил полковник Мельчетт.
– У полковника Протеро был очень звучный голос, сэр, особенно когда он сердился. Я поневоле слышал кое-что, когда он повышал голос.
– Достаточно, чтобы понять, о чем идет спор?
– Я понял, сэр, что речь идет о портрете, который писал мистер Реддинг, о портрете мисс Летиции.
Фырканье Мельчетта прозвучало как рычанье.
– Вы видели мистера Реддинга перед уходом?
– Да, сэр, я его провожал.
– Он был очень сердит?
– Да нет, сэр, если позволите, я бы сказал, что он скорее выглядел довольным.
– Так вчера он сюда не заходил?
– Нет, сэр.
– А еще кто-нибудь заходил?
– Вчера – никто, сэр.
– А позавчера?
– Во второй половине дня приходил мистер Деннис Клемент. И доктор Стоун пробыл здесь некоторое время. А вечером заходила дама.
– Дама? – Мельчетт искренне удивился. – Кто такая?
Дворецкий не смог припомнить ее имя. Дама была незнакомая, он никогда раньше ее не видел. Она, конечно, назвала себя, и он ей сказал, что сейчас все обедают, тогда она согласилась подождать. И он проводил ее в малую гостиную.
Она спрашивала полковника Протеро, а не миссис Протеро. Он доложил полковнику, и тот прошел в малую гостиную, как только отобедали.
Сколько дама пробыла? Пожалуй, с полчаса. Полковник сам проводил ее из дому. А! Наконец-то, он вспомнил ее имя. Эта дама назвалась миссис Лестрэндж.
Этого никто не ожидал.
– Любопытно, – сказал Мельчетт. – Весьма, весьма любопытно.
Но больше мы ничего сказать не успели – нам доложили, что миссис Протеро готова нас принять.
Анна лежала в постели. Лицо у нее было бледное, а глаза лихорадочно блестели. Выражение ее лица меня поразило – суровое, решительное. Она обратилась ко мне.
– Благодарю вас за то, что вы пришли, – сказала она. – Я вижу, вы правильно поняли мою просьбу привести с собой кого вы захотите.
Она замолчала.
– Самое лучшее – разом со всем покончить, верно? – продолжала она. Ее губы тронула странная, жалкая полуулыбка. – Должно быть, я обязана заявить об этом вам, полковник Мельчетт. Видите ли, это я убила своего мужа.
Полковник Мельчетт заговорил с необычной мягкостью:
– Дорогая моя миссис Протеро...
– Нет! Это чистая правда. Простите за такую
