Говорят, у него большие проблемы с алкоголем. Рубину (лучшему другу Алика) был 21 год, когда он умер, оставив жену и ребёнка. Причина смерти мне неизвестна.
Дорогие мои одноклассники, огромное спасибо за всё, что вы сделали для меня, и за все уроки, которые я получила благодаря вам!
Глава 8.
Кривое озеро
Круче Диснейленда
Кривое Озеро – это небольшое село в Нурлатском районе на юге Татарстана.
Великий татарский поэт Габдулла Тукай в поэме «Шурале» писал о своей любимой деревне Кырлай:
«За Казанью есть деревня, называется Кырлай.
Куры там подхватят песню, веселее запевай!
Хоть я родом не оттуда, но немного там пожил
И недолго на земле той сеял, жал и боронил».2
Я никогда не посвящала стихов родному Кривому Озеру, но, когда думаю о нём, почему-то вспоминаются именно эти стихи.
Кривое Озеро… Любимое Озеро… С ним связаны самые счастливые и печальные моменты детства. Моя подруга Катя, слушая рассказы о моих деревенских каникулах, думала, что это загадочное место круче Диснейленда. В некотором смысле так оно и было.
Село расположено на берегу длинного озера, больше похожего на реку. Наш дом – самый крайний в конце центральной улицы, у поля, где каждый год сажали разные культуры. Маленькое тёплое, уютное деревянное строение. Как мы все в нём помещались, просто диву даюсь! Три небольшие комнаты и чулан.
Смутно помню, как строили заднюю комнату. Я тогда была совсем маленькой. Старший брат матери Халим, живший с родителями вопреки обычаям, о которых расскажу далее, терпеть не мог детских слёз. Я ужасно его боялась. Наверно, во время строительства я путалась под ногами и чем-то его разозлила. Не помню, отругал ли он меня. Иногда достаточно было одного сурового взгляда, чтобы возникло желание убежать от него как можно дальше. Так как плакать при нём было нельзя, спряталась в каком-то уголке и долго не выходила, пока слёзы не высохли. Он потом жил в той комнате. Она получилась очень уютной, с прекрасным видом на поле и улицу. Я любила сидеть в ней днём в одиночестве.
До того, как в деревню провели газ, в доме была настоящая кирпичная печка. Как тепло было спать на ней! Помню, как по утрам бабушка её топила, отламывая щепки от лежавших рядом дров; как кипятили воду в самоваре, пока не появился электрический чайник. Бабушка брала угли, закидывала их в трубу, кидала туда же горящие щепки. Всё это она всегда делала с улыбкой, шутила, что-то рассказывала. Никогда не видела её рассерженной, каким бы трудом она ни занималась.
А вкуснейший хлеб и пироги, которые она пекла в этой же печке! Я любила сидеть рядом, наблюдать за ней, слушать её рассказы и добрый смех. Так как я была маленькая и тёмненькая, она называла меня Черемо́хой. Тогда я говорила обиженно:
– Я не черемоха! Я белемоха!
Да,
Перевод Рифката Гардиева.
