разгильдяйстве и прочих грехах, которые за собой не чувствовал, он незаметно открыл коробку с многоножками и вытряхнул их прямо под стол Панночке. Уходя, оглянулся на ей голые ноги, обутые в тонкие босоножки. Цавки наверняка рано или поздно доберутся до них. Очень уж проворные твари.
Сусанин уже два часа сидел в кафе под открытым небом рядом с особняком Панночки, когда тишину улицы прорезал отчаянный женский визг.
Сусанин со своего места увидел, как забегали по двору охранники, завыла сирена, к особняку подъехали одна за одной машины «Скорой помоши», «Пожрная», «Полицейская»….
– «Ты представляешь, Иван, ей же ничего не помогает! Пятый день! Никакие светила науки! Каких только специалистов не вызывали! Какие только обследования она не проходила и что только на ней не испытывали! Но всё нипочём! Жалко бабу. Хоть и зараза, между нами говоря!»
Сусанин слушал и кивал головой.
На следующий день он выкрасил волосы и бороду, отросшую за время его путешествия по джунглям хной, надел полосатый узбекский халат и мягкие узорчатые туфли с загнутыми носами. Голову повязал чалмой. Глянул в зеркало, забавляясь сам собой. И ещё раз прочитал объявление в газете:
«Знаменитый врач из Дели Абу-Абдурахман-ибн-Гасан исчеляет неисцелимые заболевания древним индийским способом, основанном на сочетании характера человека, кармы и даты его рождения.» Ниже был напечатан номер его телефона. Сусанин, когда заходил к Юрку утром, «забыл» газету у него на столе.
В то, что ему позвонят, он ни капельки не сомневался. И всё-таки вздрогнул, когда наконец-то раздался звонок.
Договорились, что водитель заберёт его по указанному адресу, и Сусанин бегом кинулся туда. Зачем водителю знать его настоящее местонахождение?
К счастью Сусанина, Юрка у ворот не оказалось Там стоял другой охранник. Который не узнал Сусанина и тот преспокойно вместе с секретарём прошёл в покои Панночки. Та сидела в кресле, красные, воспалённые ноги стояли на скамеечке, и молодая медсестра без конца поливала их холодной водой.
Сусанин с умным видом осмотрел кожу ног, про себя отметив, что у него все эти волдыри были гораздо меньше. Девушку было по человечески жаль. Но за всё надо платить.
Он повернулся к присутствующим:
– «Могу я попросить оставить нас наедине с леди?»
Панночки сделала движение рукой и все вышли из кабинета. Сусанин поплотнее прикрыл за ними дверь.
– «Прошу вас, госпожа, расскажите же мне о том, что предшествовало заболеванию?»
Панночка страдальчески сморщилась:
– «Я не знаю. Я сидела, писала, внезапно по ноге что-то поползло. И стало чесаться. Я хотела стряхнуть, а там… там… – Она прижала руки к щекам. – там такое страшилище. Я хотела его согнат, а оно прыгнуло на другую ногу, а это нога как заболит, и потом другая…»
– «Я спрашиваю, что было до этого?» –
