огляделся. Стену с правой стороны занимало большое зеркало. Очевидно, за ним находились наблюдатели, следившие за происходящими в комнате допросами. Оба сотрудника, закончив прикреплять аппаратуру, взглянули на генерала и быстро вышли из комнаты. Стало понятно, что они не будут присутствовать при допросе. Видимо, показания датчиков поступят на мониторы в соседнюю комнату, где находятся неизвестные ему люди, которые имеют доступ к подобным допросам.
Машков и Дронго остались одни. Машков посмотрел на своего друга и несколько неуверенно поинтересовался:
– Как ты себя чувствуешь?
– Пока нормально. Слегка кружится голова и неприятное ощущение во рту. Кажется, болят ноги. Или мне только кажется.
– Может, начнем?
– Не нужно так волноваться. В конце концов пытают меня. И допрашивают тоже меня. Поэтому задавай свои вопросы спокойным, естественным голосом. Тем более что за нами наверняка следят.
– Дурак, – разозлился Машков. Затем бросил какую-то папку на стол перед собой, раздраженно отвернулся и зло пробормотал:
– Можешь встать и убираться отсюда. И вообще уехать из Москвы. Тебя никто не остановит.
– Ни к чему так патетически, – спокойно отозвался Дронго, – давай начнем. И учти, что на этот раз я буду говорить правду. Поэтому лучше не спрашивай, что я о вас думаю.
– Назови громко три цифры, – попросил Машков, – и мы начнем работать.
– Один, три, семь.
– Хорошо. Сейчас я буду называть цифры, и ты должен все время говорить «Нет». Во всех случаях.
– Один…
– Нет.
– Два…
– Нет.
– Три…
Машков досчитал до десяти. И все десять раз Дронго повторил слово «нет». Генерал удовлетворенно кивнул. Все правильно. Семь верных ответов, три неверных.
– Как ты себя чувствуешь в роли палача? – вдруг поинтересовался Дронго.
– Заткнись, – опять разозлился Машков, – и отвечай на вопросы. – Он сердито оглянулся на это проклятое зеркало, за которым находились двое психологов, следивших за допросом.
– Он намеренно выводит его из себя, – предположил один из них.
– Похоже, – согласился второй, – но Машков опытный специалист.
Сам Машков усилием воли сумел несколько успокоиться и начал задавать вопросы. И первым был такой:
– Ты знал кого-нибудь раньше из группы Дзевоньского?
– Нет.
– Ты звонил в Брюссель?
– Нет.
– Ты знаешь Гельмута Гейтлера?
– Нет.
Собственно, после этих трех ответов допрос можно было прекратить, но он продолжался около двух часов. Задавая в разных вариациях одни и те же вопросы, Машков добросовестно пытался выяснить, что именно мог узнать Дронго о работе Дзевоньского в Москве до того, как приступил
