в моё спасение. Иначе мама обязательно бы постепенно вытянула из меня правду. В конце концов, я бы не выдержала и с рыданиями бросилась бы к ней на грудь – пусть обнимет, пожалеет… Мне так плохо…
Но потом стало бы плохо ей. Каково это – узнать, что твою дочь изнасиловали? Рассказать о таком – всё равно, что засадить нож в живот любимому человеку. Да я лучше умру, чем причиню маме такую боль. Буду молчать до последнего…
– Но сейчас Бонни бодренькая! – заметила мама. – Ох, как же им весело втроём. Ты и Оксанку привезла. У Марины, наверное, новый бойфренд?
– В точку.
– Непутёвая девица! Хорошенькая, а мозгов – чайная ложечка. Давно бы нашла нормального мужика, что она их перебирает? Поистаскается, потом вообще никто её не возьмёт! Доченька, а у нас как дела? Какие новости от нашего прекрасного принца? Что говорит Алекс? Когда приезжает? Как думаешь, скоро он уже сделает нам официальное предложение?
– Мама-а-а-а…
– Молчу-молчу! Но как же хочется какой-то определённости, дочка! Целый год он тебя маринует. Ну чего тянуть? Тем более возраст у него солидный, не мальчик! Тридцать два уже.
– Не могу же я на него давить. Мне остаётся только ждать, когда он сам примет решение.
– У тебя, наверное, железные нервы, Дашенька. А у меня нет. Ты же время на него тратишь, сидишь, ждёшь, когда приедет. Других парней из-за него не замечаешь. А он? Мурыжит и мурыжит! Неужели Алекс до сих пор не понял, какое встретил сокровище? Плохо, когда мужчина резину тянет, – тяжело вздохнула мама и отвернулась к плите. – Малыши, быстренько мойте руки и за стол, будем обедать.
Вместе с детьми я протиснулась в крошечную ванную, и все помыли руки. Бонни топталась там же, наступала нам на ноги. Потом я сидела за столом – тоже в качестве ребёнка – ела мамин борщ и убеждала себя, что всё наладится.
Постепенно.
Но как?! Что я скажу Алексу?
*****
В десять вечера, когда я с Оксанкой и Бонни уже вернулась домой, мне доставили шикарный букет и конфеты. Я знала, что отправитель сейчас находится в Милане. Это Алекс. Бесподобный мужчина, идеальный – хотя мама и подружка им недовольны.
А в одиннадцать ненаглядный позвонил сам и поинтересовался, получила ли я очередной презент.
– Милый… Спасибо! – я направила камеру на вазу с цветами. – Вот они! Такие красивые.
– Рад, что они тебе понравились, бамбина.
Я смотрела на экран, видела любимое лицо с тёмными, как ночь, глазами, изогнутыми бровями, твёрдым подбородком и родинкой в уголке чётко очерченных губ. Упивалась, как обычно, красотой моего возлюбленного, но ясно ощущала, что теперь между нами непреодолимая пропасть. Я теперь другая, совсем не та невинная девушка, которой он восхищался.
Моя жизнь разделилась на до и после.
– Ты грустишь, детка?
– Да.
– Потому что я далеко?
– Да, – вздохнула я.
А если бы Алекс был близко… Как бы я с ним
