потом…
– Куда мы едем? – спросила с подозрением, поняв, что движемся мы не в сторону западной окраины города, где находилась моя собственная квартира, а в самую его середину, петляя по коротким, узким проездам между центральными кварталами.
– Я сегодня целый день ничего не ел. Хочу поужинать. Составишь мне кампанию.
– Дамир Эдуардович, мы так не договаривались! Мне нужно домой, – я искренне возмутилась подобной наглости.
Дамир мне не ответил, вместо этого резко свернул налево, останавливая машину прямо на тротуаре, практически у самых дверей одного из самых дорогих и пафосных ресторанов столицы.
Вышел из авто, хлопнув водительской дверью, а потом услужливо распахнул мою.
И всё это в полнейшем молчании, с холодной сдержанностью на бесстрастном лице. И лишь взгляд передаёт эмоции красноречивее любой мимики. Словно этот мужчина привык, что его слова в принципе никто и никогда не смеет обсуждать и оспаривать. Если он говорит что-то один раз – все вокруг слушают, затаив дыхание, а потом бросаются исполнять.
Вот и сейчас Дамир стоял, придерживая рукой дверь, и требовательно смотрел на меня сверху вниз.
Я же, в свою очередь, хмуро взирала на него со своего места, не желая при этом покидать салон черного Доджа.
– Кира? – вопрос с нотками нетерпения.
– Мы так не договаривались! – вновь заупрямилась я.
В конце концов, моего согласия никто не спрашивал! Меня самым наглым образом просто поставили перед фактом.
– Дьявол, Кира, просто выйди из машины и зайди в этот чертов ресторан. Не заставляй меня вытаскивать тебя из салона силой. Это будет всего лишь ужин.
Представила, как мужчина за шкирку втаскивает брыкающуюся и упирающуюся меня в двери этого жутко пафосного заведения. Или, ещё лучше, вносит на плече. Я ругаюсь и что-то возмущённо кричу, пытаясь пнуть его ногой, а он усаживает меня в глубокое бархатное кресло, услужливо придвигает то к столу, подзывает официанта, форменный костюм которого стоит дороже, чем все вещи моего гардероба…
«– Десерт для дамы, пожалуйста! И вина»
Да уж… от такой мысленной картины впечатлилась даже я.
«Всего лишь ужин», – эхом отозвалась в сознании его последняя фраза.
Когда-то я уже слышала подобное.
«Всего лишь ужин…»
«Всего лишь поедем ко мне домой»
«Всего лишь секс…»
«Это всего лишь секс, Кира, зачем ты придаешь ему столько значения?»
Фразы из прошлого вспыхнули перед глазами алой молнией. Я стиснула зубы.
«Всего лишь. Не придавать значения».
Да я, собственно, давно уже перестала предавать значение чему-либо, кроме самой себя.
Наверное, кто-то назвал бы это банальным эгоизмом. Я же называла это стеной. Стеной, которую возвела когда-то ещё очень давно и за которую теперь никого не пускаю. Ни новых людей, ни новые
