звала отцом. Он тоже стоял в дверях, никакой улыбки и уж точно никакого солнца.
Она тут же подавила воспоминания, закрыла альбом, встала и поставила его обратно на полку, потом подошла к окну. Плотное движение на Афонской улице выдавал лишь отдаленный гул. Она сунула палец в один из горшков на подоконнике и пришла к выводу, что цветок нужно полить, а затем зашла в ванную. Серые непромокаемые обои и линолеум более светлого оттенка. Над раковиной шесть белых плиток кафеля в виде прямоугольника. Глубокая, но короткая чугунная ванна на причудливых железных лапках, с душевой занавеской с подобием ангелов по краям.
На мгновение она перенеслась в большой зал.
Двенадцать ванн в ряд, наполненных четырехградусной водой.
Она повернулась к шкафчику над раковиной. Прежде чем его открыть, она увидела свое отражение в зеркальной дверце. Черные, коротко постриженные волосы, выразительные брови над карими глазами, выделяющиеся скулы, прямой нос, полные губы. Как всегда без макияжа, если того не требовала работа. Она знала, что считается красивой, и это помогало ей, упрощало сближение. С мужчинами в особенности, но с годами она убедилась, что независимо от пола все более открыты и дружелюбны с красивыми людьми.
В шкафчике творился бардак. Она опустила крышку унитаза, начала вытаскивать предметы и класть их на нее. Пластыри, зубная паста, зубная нить, спрей для носа, дезодорант, крем, маникюрные ножницы, пилка для стоп, шпильки, клипсы, соль для ванны, бумажные платочки, рецептурные и нерецептурные лекарства. По-прежнему ничего, что бы указывало, что женщина, чей шкафчик Катя опустошала, хоть как-то сексуально активна. Однако, судя по одному из тюбиков, лежавших теперь на крышке унитаза, у нее есть или была грибковая инфекция в малом тазу.
Когда шкафчик опустел, Катя вытерла его влажной туалетной бумагой, а затем поставила все предметы назад в соответствии с системой, где они делились на четыре основных группы: лекарства, средства для тела, уход за волосами, прочее.
Удовлетворенная тем, как она провела эти двадцать минут, она вышла на небольшую кухню. Можно и перекусить, подумала она, и, открыв холодильник, достала масло, сыр, яйца и пиво. Пока на плите готовились яйца, Катя открыла светло-зеленые шкафчики в поисках хлеба, посуды и приборов. Найдя все, что искала, она накрыла маленький стоящий у окна стол. В плетеной корзине на полу лежала газета, для которой писал Кузнецов. Она вытащила ее и положила рядом с блюдцем из шкафчика. Когда яйца сварились, она сполоснула их холодной водой и поставила кастрюлю на подставку.
Она села и приступила к еде, одновременно читая газету. Ей пришла мысль, что не помешала бы музыка, и она начала осматриваться в поисках радио или чего-то похожего. Но ничего не нашла и, может, оно и к лучшему. Если бы на момент их возвращения из квартиры звучала музыка, то они могли бы что-то заподозрить. Но она не думала, что они вернутся раньше, чем через несколько часов.
Так что она ждала.
Она умела ждать.
Остаток
