в сопровождении девушек она вернулась в странную комнату, где её поместили.
Она хотела было попросить девушек рассказать подробнее о месте, куда она попала, а также о всех этих градациях Послушниц или кто они там… когда по коже пробежал лёгкий холодок.
– Пробуждённые, – сказала одна из девушек. Мишель показалось, что на безучастном лице суккуба мелькнула тень страха.
***
Их было двое. Стоило им войти, девушки-суккубы грациозно опустились, склонив головы, коснулись пола пальцами руки и коленями.
Мишель коротко охнула и подбежала к ложу. В считанные секунды она стащила с него простыню и закуталась в неё. Судя по всему, эти двое уже видели её обнажённой, и даже больше, чем видели. Но быть обнажённой в присутствии двоих мужчин, пусть и очень странных на вид, было выше её сил.
Прикрывшись, почувствовала себя более уверенно.
Не только вошедшие разглядывали её, как будто впервые видели, но и она их.
Высокие. Даже балахонистые одежды с капюшонами не скрывают мощного телосложения. Не такого, как у оборотней. Скорее, как у демонов. Бледные лица. Чуть заострённые черты, что опять же говорит о сходстве с демонической расой. Но, в отличие от инкубов, чьи глаза время от времени загораются, глаза Пробуждённых были чёрными, как сама тьма. И у них не было аур. Совсем. Наоборот, обе фигуры в капюшонах, казалось были окружены серыми ореолами, как стены этой комнаты.
– Послушницы выказывают смирение перед жрецами Темнейшей Матери, – сказал тот, кто вошёл первым.
– Но ты пока не Послушница, поэтому не будешь наказана за неповиновение, – добавил второй.
– Но одежда тебе не положена. Барбело, раздень её.
Мишель вцепилась в края простыни, что сжимала у груди, обеими руками. Девушке, которую Пробуждённые назвали Барбело, пришлось силой разжимать её пальцы.
– Пусти, – прошипела она. – Хуже будет.
Глядя в расширившиеся от страха глаза демоницы, Мишель разжала пальцы. Под бесстрастными взглядами Пробуждённых она почувствовала себя униженной.
– Она проявляла непокорность? – равнодушно спросил один из них другую девушку.
Та, бросив быстрый взгляд на Мишель, ответила:
– Она была послушна. Это впервые, когда она попыталась. Она напугана.
Пробуждённый кивнул. Непонятно, остался удовлетворён ответом, или нет.
На Мишель он смотрел равнодушно. Это равнодушие пробирало до костей, было хуже, чем жестокость и даже садизм. Садист смотрит на свою жертву и видит её. Пробуждённый смотрел на Мишель, как смотрят на неодушевлённый предмет, или, точнее, на подопытное животное. Ты знаешь, что судьба этой мыши предрешена. Так зачем тратить энергию на то, чтобы помнить о том, что зверёк живой и ему страшно и больно?
– Какие-то особенности? – Пробуждённый снова посмотрел на Барбело.
– Пока ничего такого замечено не было, – быстро ответила девушка.
