признался гость, с аппетитом уплетая угощение. – Или все триста? Кстати, как трактирщики считают личное время жизни? Вот тебе, к примеру, сколько лет?
– Да никак. И нисколько. С момента поступления на службу этот вопрос в принципе перестает нас беспокоить. Живем себе и живем. Как бы вне времени.
– А ваши дети? Я видел девчушку на кухне… Они ведь взрослеют?
– Ну разумеется. Насколько им самим этого хочется.
– Чудеса! – подивился гость.
– Можно и так сказать. У трактьеров своеобразные отношения с материальным миром.
– Трактьер – это от слова «тракт»?
– Верно. Трактом мы называем путь перевоплощений: он и вправду похож на почтовую дорогу – от станции к станции… А трактир, трактирщик – ну, просто так удачно совпало в данном регионе! – Марк усмехнулся в ус. – В других странах наши заведения называют соответственно местным традициям: караван-сарай, таверна, постоялый двор, просто гостиница.
– Понятно… Ты говорил, есть работа? – голос Константина заметно напрягся.
– Что, надоело воевать?
– Сыт по горло.
Марк с пониманием кивнул:
– Работы полно. В последние десятилетия количество желающих исправить ошибки прошлого возросло до небес! Причина в принципе ясна: рамки человеческого сознания значительно раздвинулись. Сейчас уже никого не удивишь таким понятием, как «опыт прошлых воплощений». Да и сама идея реинкарнации перестала быть частью экзотической религии индусов или мистического учения теософов… Так вот, трактьеры трудятся в нескольких направлениях. Молодежь больше тянется к курьерской службе, оно и понятно – постоянное движение, приключения и все такое. А вот трактирщиков сильно не хватает. В Новой Зеландии, к примеру, нет ни одного… Поедешь туда?
– В Новую Зеландию? – опешил Константин. – Хотя… почему бы нет? Слышал, прекрасная страна – и люди, и природа. Вот только…
– Да? – подбодрил его Марк. – Что тебя беспокоит?
– Английский у меня слабоват, не говоря уже о немецком или французском. А там наверняка будут туристы со всего света!
– Насчет этого не беспокойся. Вспомни, я ведь общался с Элишкой на чешском, причем на средневековом чешском, да и одет был соответственно месту и эпохе. Разве тебе это не показалось странным?
– Я как-то не обратил внимания, – признался Константин. – Не до того было… Это какая-то особенность трактьеров, полагаю?
– Темпоральная мимикрия – так мы это называем. Как она работает, не спрашивай, сам не знаю. Но работает безотказно. Внешность, язык, манеры – всё приходит само собой, как хамелеон желтеет на желтом фоне и зеленеет на зеленом.
– А ваши ищейки тоже мимикрируют? – поинтересовался гость, глядя на деловито трусящего к беседке Рекса. Пес, снова в обличии серого немецкого дога, поприветствовал Константина как старого знакомого: ткнулся головой ему в колено и дружелюбно повилял хвостом.
– Тоже. Они меняют породу, подстраиваясь под психотип
