и спускайся. Жду тебя в своём кабинете.
Ну, вот и все. Передышка закончилась.
Я смотрелась в зеркало и ненавидела. Ненавидела свое тело. Поруганное и грязное. Я ненавидела эти волосы, которые он так любил наматывать на кулак, которыми он вытирал свой испачканный орган. Я смотрела на сухую безжизненную паклю, свисающую до пояса, и, прежде чем я успела понять, что делаю, моя рука сама потянулась к ножницам и отстригла прядь. У меня не было парикмахерских или канцелярских ножниц, и я воспользовалась маникюрными. Всхлипывая, обливаясь слезами, я остервенело кромсала прядь за прядью. Долго. Грубо. Неровно. Некогда прекрасные локоны падали на пол, а я с ненавистью отпинывала их в сторону. Я так увлеклась, что не заметила, как кто-то вошёл в комнату и приоткрыл дверь в ванную.
– Какого хера ты творишь?! – рявкнул возникший на пороге Марк.
Я в ужасе обернулась. Ножницы выпали из рук и со звоном, ударившись о плитку, отлетели в сторону. Мужчина выглядел разъяренным, ещё миг, и он бросится на меня. Я отступила назад, ещё шаг, и ещё, пока не уперлась поясницей в столешницу с раковиной. Господи, что я наделала?!!
– Марк, пожалуйста! Это всего лишь волосы! – взвыла я, закрывая лицо руками. – Всего лишь волосы! Они отрастут!
Глава 11.
– Это всего лишь волосы, Марк! – продолжала я всхлипывать все громче.
Я стояла, прислонившись к столешнице, опустив голову, плотно закрывая руками лицо.
– Прости, прости меня! – я не знала за что просила прощения. Это ведь не преступление отрезать волосы? Раньше не было, но сейчас?
Я слышала яростное дыхание Марка, чувствовала жар его тела, так близко ко мне он находился. Я боялась, что он снова набросится на меня, растопчет, раздавит, уничтожит, но он не двигался.
Я не знаю, как долго мы простояли друг напротив друга, но у меня начали сдавать нервы, и я, рыдая, медленно опустилась на пол.
– Они отрастут, отрастут, – приговаривала я сквозь слезы, завывая, сгребая отрезанные волосы в кучу, они липли к рукам, и я судорожно стряхивала их на пол.
Марк шумно выдохнул, и, не говоря ни слова, вышел из ванной комнаты, громко хлопнув дверью.
Я подобрала отлетевшие ножницы и продолжала собирать валяющиеся локоны, как меня окликнули:
– Ангелина Витальевна, оставьте, я уберу, – узнала я голос одной из горничных, – Марк Рудольфович велел вам спуститься в гостиную.
Я подняла голову, и женщина отшатнулась от меня. Встав и увидев себя в зеркале, я поняла почему. С безумным блеском в глазах, с нездоровым румянцем на лице, с безобразной причёской, стоя на коленях, держа в руках маникюрные ножницы, я выглядела как сумасшедшая.
Выходя из комнаты, я услышала вслед:
– Совсем девка с катушек съехала, что Марк Рудольфович в ней нашёл…
Помимо Марка, в гостиной меня ожидали ещё две девушки с внушительными бьюти-кейсами на колёсах.
– Ангелина, – произнёс он так спокойно, будто не он некоторое
