Некоторое время после трапезы она смотрела на окружающий мир глазами своих женщин, в жестах появлялось что-то от них.
Но просто так сожрать душу очередной мало грешившей молодухи она не могла, только через договор с другим, кто отважится погубить невинного человека.
Такие клиенты водились везде: от дорогих вилл до замызганного бара Маркуса. Он с удовольствием брал на себя роль посредника, оповещал Салану и назначал день сделки. Бывали случаи, когда у редких идиотов просыпалась совесть. После игры они приходили в себя от ужаса сделанного, бежали в злополучный бар. Кидали Маркусу деньги, требовали встречи с ведьмой. Деньги уже не были деньгами: в разные стороны летели карточки – рекламки, купоны, обертки от конфет. Маркус с ложным сожалением разводил руки в стороны: Салана ничего назад не возвращала.
Такие, как Хуан, были ей по вкусу, ведь они точно знали, чего хотят. В итоге хлопот меньше и дело чище.
Вот и сейчас, когда она направлялась в метро навстречу Карине, в голову снова пришла мысль о том, что сила этого гадкого мира, в котором она застряла, намного больше, чем ее колдовство. Ну почему она должна жить здесь, перебирать день за днем людской мусор, выискивая продажную гнилую душонку.
Таков замысел Машимона, его кара. Он захлопнул дверь в страну ее магии.
Салана нетерпеливо прохаживалась по перрону, прокручивала воспоминания о другой, прежней жизни: ее любви, звездах, свободе, запахе полыни и костра. Прозорливый Машимон оставил ей на утешение ночи: пялься на свои звезды, когда скучно станет.
Поезд задерживался. Из шахты доносился гулкий звук колес, но свет фар не появлялся.
Внезапно в душу пришла тревога. Замерло время, пассажиры вокруг застыли. Было легкое движение газеты в руках мужчины, он вперился в одно слово – «мир».
Под ногами Саланы возникло легкое движение. Из-под подола ее юбок стали выползать мохнатые мокрицы. Они заползали на сандалии, ноги чувствовали прикосновение их лапок. Салана нервно пыталась сбросить хотя бы пару самых жирных, но те цепко держались за ее кожу. Мокрицы – первая свита Господина. За спиной послышалось жужжание роя мух, затем покряхтывание. Она закрыла глаза, и стала глубоко дышать.
– Открой глаза, дура. Вернее, правый, ведь левым ты все равно не видишь. Моя Кьяра тебе его так метко подправила, – проскрипел Он, незаметно оказавшись уже перед ней.
Салана выполнила приказ. Господин стоял как всегда в цветных галстуках, и черной шляпе. Он курил, дымок от сигареты закручивался в зигзаги и кольца. Машимон вперился в Салану, спустя долгую минуту он первым начал разговор: «Удачная охота у тебя сегодня была, девочка», – голос Машимона звучал как стук молоточка. – «Какого вкусного толстяка раздавила. Хлоп, и кишки по стенам. Как я хохотал. Ой, как мне это нравится, как нравится. Хвалю, дочка. Хлоп! А что мне подаришь? Я люблю подарки». Деревянный Бог начал раскачиваться из стороны в сторону, зазвучала музыка
