кисти. Я не удивлюсь, если в следующий раз у трупа не обнаружится головы.
– Какой кошмар! – всплеснула руками Вера.
– Ладно, пойдем спать, – поднялся из-за стола Чертанов. – Завтра утром мне нужно явиться на доклад к полковнику Крылову. Хотелось бы немного выспаться. Я очень устал.
Накопившуюся за день усталость неплохо снимает контрастный душ. Сначала тело следует размять упругими струями воды, а когда поры раскроются и кожа покраснеет, следует обдать ее колодезным холодом. Подобная практика неоднократно испытана, особенно хорош подобный рецепт во хмелю, алкоголь улетучивается с первыми же ледяными струями. Немного постояв под душем, Чертанов отправился в спальню. Так оно и есть, Вера не разочаровала и в этот раз: кровать уже расстелена, а взор радует свежее белье.
Так уж повелось у них с Верой: если Чертанов говорит, что устал, то она располагается в соседней комнате на диване, предоставляя Михаилу возможность как следует выспаться. Но в этот раз Чертанов испытал легкое разочарование, он совершенно не возражал бы, если бы Вера устроилась у него под боком.
Потушив свет, Михаил лег под одеяло, понимая, что в ближайший час ему не уснуть – его преследовали картинки прожитого дня. Он попытался расслабиться, но перед глазами всплывала кисть без пальца. Ему приходилось видеть вещи и поужаснее, но обрубки мертвого тела представлялись ему в тот вечер верхом злодейства.
Дверь неожиданно приоткрылась, и в комнату узким лучиком ворвался свет от ночной лампы. В дверном проеме он разглядел застывшую Веру. В легкой короткой полупрозрачной рубашке она казалась верхом совершенства. Особенно хороши были ноги, бесконечно длинные. Приятно было осознавать, что вся эта красота, совершенно недоступная чужому взгляду, предназначалась для него. Так сказать, эксклюзив.
– Ты не спишь? – прозвучал ее робкий голос.
Вера подошла поближе.
– Нет.
– Я тебе не помешаю? Мне просто захотелось побыть с тобой рядом.
Чертанов притянул ее к себе.
– Какая же ты все-таки девочка… И совершенно бесхитростная.
Чертанов почувствовал ее тепло, которое сейчас было особенно обжигающим. Надо снять с Веры рубашку – совершенно лишняя деталь во время постельной сцены.
– Ты только не шевелись, – прошептала в ухо Вера, – я все сделаю сама.
Михаил улыбнулся:
– Принимается.
Вера вновь оказалась на высоте, угадав все его желания. Когда он, умиротворенный, блаженно вытянулся на свежей простыне, женщина свернулась у него под боком, чтобы потом, когда он окончательно уснет, тихонько уйти в соседнюю комнату.
Неожиданно Крылов решил перенести разговор на двенадцать часов. Это не очень устраивало Чертанова. На это время Михаил назначил опрос свидетелей, который он рассчитывал вести до самого вечера. Сейчас, буквально на ходу, приходилось перекраивать и ломать весь график. Но самое неприятное заключалось в том, что после вполне возможного разноса ему предстояло вновь опрашивать
