сигналы 3G, 4G, GSM и, ясен перец, WiFi. Ну а дядя Вова, перебрав все диапазоны своего радиоприемника, не нашел ни вездесущих цэрэушных цифровых радиостанций, ни военно-морского флота США, ничего нашего и ничего арабского. Эфир казался девственным, как во времена плейстоцена…
Но думать об этом было страшно. Потому что непонятно, что из этого следовало.
Точнее, понятно: что-то вроде «домой ты больше не вернешься». А кому такое понравится?
Короче, мы с дядей Вовой как-то молчаливо сошлись на устраивающем наши хрупкие сознания компромиссе, что мы «в какой-то африканской глуши». И всё со временем «само собой наладится…»
Но чтобы спасти вверенное мне подразделение от морального разложения, чтобы, так сказать, не прозевать голос Родины, если он вдруг прорежется через ничто, я приказал нести круглосуточную радиовахту.
Фактически это означало, что мы с дядей Вовой попеременно раз в шесть часов включали на пару минут (батарейки-то надо было беречь в этом плейстоцене!) рацию и шарили в эфире…
А утром третьего дня, как раз после третьего завтрака из пива и чебуреков (только не смейтесь; мучимые ностальгией, мы с дядей Вовой научили повара Лулу их для нас лепить и жарить!), мы отправились в гости к Бин Назиму.
Разумеется, мы сделали это только потому, что Бин Назим нас пригласил. Вообще-то нам не разрешалось выбирать места для посещений, да и вообще мы не имели права по собственному произволению покидать нашу золотую клетку с шестиразовым кормлением.
Нас снова принимали в том же внутреннем дворе с фонтанами.
На месте скошенных дяди-Вовиным «Печенегом» пальм теперь зеленели листвой какие-то, условно говоря, магнолии, высаженные явно уже взрослыми.
А вот скульптуры, павшие жертвой моего вандализма, так быстро восстановить не успели…
С другой стороны, чему удивляться? Старого подрядчика, значит, отдали змеям-краснозубам, а нового найти пока не успели…
Бин Назим, хотя держался ровно и дружелюбно, все же выглядел опечаленным. Возможно, настроение ему испортили трое граждан, что смирно сидели поодаль – среди них я вновь узнал боевого мага, который нас парализовал (вскоре выяснилось, его зовут Кадам).
А возможно, он был печален печалью сверхбогатых и сверхмогущественных людей, которые поели уже семь раз, выпили два литра вина, познали трех девственниц и… ощутили, что им ничегошеньки больше не хочется, что уже «не лезет»… Эту новую для меня печаль я начал за последние дни немножечко понимать.
– Гляди-ка, наше барахлишко, – вполголоса сказал дядя Вова, указывая на ковер рядом с Бин Назимом, где было почтительно разложено всё конфискованное у нас огнестрельное оружие.
То, что его кто-то лапал, я понял сразу и даже издали.
Из ленты «Печенега» была бессистемно повыдергана часть патронов.
Из моего автомата выдрали шомпол, пенал с инструментом (в армии говорят, конечно, «с принадлежностью») и довольно-таки бесцеремонно открутили от верхней планки Пикатини коллиматорный
