нашего известного кинорежиссера. Он заметно скучал. Его лицо было лицом человека, который пережидает вынужденное бездействие. Такие лица бывают у людей на вокзалах.
Трофимов не смотрел на Сильвану. Оттягивал этот момент. Он его боялся. Но вот оттягивать стало невозможно.
– Знакомьтесь, – бодро представил Бантик. – Это итальянская актриса…
– Я знаю, – перебил Трофимов и прямо глянул на Сильвану. Ему показалось, что он обжегся.
– А это наш журналист. Волк. Волчара, – представил Бантик Трофимова.
Фирмач перевел. Сильвана что-то спросила: видимо, не поняла, что такое «волчара».
– Хороший журналист, – объяснил Бантик. – Гранде профессоре.
Сильвана чуть кивнула, протянула свою большую белую руку. Трофимов смотрел на эту протянутую руку и не смел коснуться.
– Да садись ты. Чего стоишь? – удивился Бантик.
Столик был на шестерых, занято только четыре места. Оставалось два свободных. Бантик подбирал себе окружение. Иметь за столом Трофимова было достаточно престижно. Не Феллини, конечно, но все же… Бантик заботился об окружении, как все внешние люди.
Кинорежиссер вставил в протянутую руку Сильваны фужер с шампанским. Она не поняла, почему «гранде профессоре» не подал ей руки, но, может быть, у русских так принято. Сильвана поднесла фужер к божественным губам и какое-то время рассматривала Трофимова своими лошадиными глазами. Ему казалось, что он стоит в открытом пламени.
– Да садись же ты! – потребовал Бантик.
Трофимов отодвинул стул, чтобы сесть, но в этот момент к нему подошел человек с повязкой.
– Вас спрашивают.
– Меня? – удивился Трофимов.
– Вас, – убежденно сказал дежурный и показал на дверь.
Трофимов посмотрел в ту же сторону, но ничего не увидел за дымовой завесой.
– Сейчас. – Трофимов посмотрел на Сильвану и добавил: – Уно моменте.
Сильвана чуть заметно кивнула. Она вела себя как профессиональная красавица. Это была ее профессия: красавица. Женщина с этой профессией не будет занимать стол беседой, не возьмет собеседника за руку в знак доверия и расположения. Ей это не нужно. Разговаривать и брать за руку – это способ проявить к себе интерес. В некотором роде наступление. А красавица находится в состоянии активной обороны и как средство обороны выставляет стену между собой и окружающим миром. Стена эта прозрачная, но она есть.
И на нее наткнулся Трофимов, хотя не произнес с Сильваной и двух слов. Это наполнило его душу холодом и беспокойством.
– Сейчас, – в третий раз повторил он и пошел следом за дежурным.
Возле дверей дым был пожиже, и Трофимов увидел водопроводчика Виталия, сдерживаемого двумя дюжими молодцами. Виталий
