сможет принять закон, которому подчинятся Ежи? Разве что Рингрин.
– Кстати, он уже думает об этом, – сообщил Халлен и налил себе чаю.
Обоз должен был покинуть Келенборост так, чтобы этого никто не заметил, и поэтому выступали затемно. Наемникам отвели первый фургон из пяти. Когда оси повозки тоненько заскрипели, Крюк растолкал Гёсу, а сам вместе с остальными остался дрыхнуть в тепле. Гёса выпрыгнул на дорогу, поежился от утреннего холода и проснулся окончательно.
– Затяни клапан, комары налетят, – напутствовал его Крюк сквозь многоголосый храп.
Гёса затянул шнуровку и двинулся в обход фургона. Тот ехал медленно, и обогнать его не составило никакого труда. Гёса вскарабкался на свое место рядом с возницей. Кроме крыла боевых ведьм и десятка экенских наемников, для охраны каравана были наняты три сидха-проводника. Один из них сейчас и правил повозкой. Благодаря сидхам удалось избежать превращения каравана в расцвеченную факелами процессию. Темные эльфы видели ночью ничуть не хуже, чем днем, благодаря своим вертикальным, как у кошек, зрачкам. Гёса завернулся в плащ и задремал. В высоте зашумели ветви деревьев. Экен понял, что обоз вступил в Лихой Лес. Наемник решил все-таки досмотреть грубо прерванный сон, и ему это удалось. Гёса вернулся в объятия благосклонной и нежной гурии. Когда загомонили птицы, экен душевно распрощался с гурией и открыл глаза. На караван пока никто не нападал, но в любой момент мог явиться начальник экспедиции, капитан Арга, и проверить несение службы.
Тьма таяла, сменяясь серыми сумерками, прозрачными и таинственными. Гёса покосился на спутника. Стало достаточно светло, чтобы наемник мог рассмотреть проводника. Он оказался совсем не похож на высоких светловолосых богатырей – северных сидхов, с которыми экен сталкивался в узких пограничных ущельях М’Калии. Этот сидх был примерно одного роста с Гёсой, но более изящного телосложения. Ледяные эльфы носили волосы до плеч, впору косы заплетать – а многие и заплетали над ушами тоненькие косички, как бабы. Проводник был пострижен коротко, но неровно – более длинные пряди торчали из его прически во все стороны. Гёса хмыкнул. Партизан Лихого Леса называли Ежами за то, что они склеивали волосы в длинные, тонкие иглы. Возница сменил лук Ежа на нелегкую службу проводника совсем недавно, его волосы еще не успели отрасти. Это окончательно расположило к нему Гёсу. Экен участвовал и в битве за Долину Роз, и в Порисском прорыве, и на его счету скорее всего было не меньше мандречен, чем у проводника.
– Фи ди эрвайзих хир[1]? – тихо спросил сидх.
– Чего? – буркнул Гёса.
– Извини. Я подумал, что ты из нандор, – сказал проводник. – Как тебя зовут?
– Нет, я из Баррии, – сказал наемник. – Это кантон Экны в Драконьих горах. А кличут меня Гёсой.
Сидх улыбнулся, показал зубы без клыков.
– Ринке, – представился он. – А нандор – это имя одного из наших племен, а не
Как тебя сюда занесло? (язык авари)
