style="font-size:15px;"> Оливия надула губки. Это его позабавило. Обидчивая, как ребенок. Они почти приехали. Эдвард увидел знакомый столб неподалеку от дома родителей.
– Если ваши родственники такие же, как вы, меня ждут невеселые выходные, – вздохнула Оливия.
– Такие же, как я? Что вы! Они гораздо хуже меня, – рассмеялся он.
Она с удивлением посмотрела на него.
– Кстати, они не привыкли нянчиться с детьми. Так что сядьте прямо и перестаньте дуться. Утешать вас и возиться с вами никто не будет.
Оливия выпрямилась, но обиженное выражение на лице осталось. Эдвард подумал, после этой его фразы она будет молчать всю дорогу, но очень скоро понял, что недооценил ее.
– Вы просто ужасный человек, – посетовала она.
Он широко улыбнулся:
– Вы слишком добры ко мне.
Оливия опять отвернулась к окну. Ужасный тип этот Эдвард! Очевидно, «довольно милый» в устах Фионы означало «ужасный». Боже, три дня в этой глуши, в компании пожилых скучных людей, а зануда Эдвард будет, не переставая, дерзить.
Оливия тяжело вздохнула. Она так ждала этой поездки в Англию, не терпелось увидеть Фиону. Они познакомились, когда им было по двадцать одному году. Вместе веселились и плакали. Пережили несколько ужасных романов и утешали друг друга в трудные минуты, сблизившись как сестры. Полгода назад, узнав, что Фиона уезжает с Уиллом в Англию, Оливия отчаялась, лишившись дружеской поддержки, и почувствовала себя одинокой и потерянной.
– Наверное, вы с нетерпением ждете встречи с подругой, – вывел ее из задумчивости голос Эдварда.
Почему он поддерживает разговор? Совершенно очевидно, она не понравилась ему с первого взгляда. Из вежливости? Или ему нравится ее мучить, говорить резкости? Скорее всего, и то, и другое.
– Да, вы абсолютно правы: я буду очень рада встретиться с ней.
– Фиона говорила, вы всегда были очень близки.
Оливия заметила, что он перестал сильно сжимать руль. У него были длинные пальцы и широкие запястья. Рукав накрахмаленной белой рубашки чуть загнулся, она заметила, что рука его покрыта густыми черными волосами. Оливия в досаде отвернулась. Какого черта смотреть на его волосатую руку?
– Мы были скорее сестрами, чем подругами. Впрочем, сейчас ничего не изменилось.
Да, Фиона ближе, чем родная сестра. При мысли о собственной сестре Оливия поморщилась. Несколько недель назад та пригласила ее на пикник. Несмотря на жуткое одиночество, Оливия отказалась. Среди красивых и успешных подруг сестры она выглядела бы так же нелепо, как пингвин в свитере. Те считали ее глупой и невзрачной.
– Значит, вам не терпится с ней встретиться? – повторил Эдвард.
Подумать только! Он все еще пытается наладить диалог! Оливия промолчала, даже не повернулась к нему. Его голос был низким, чуть хрипловатым и сексуальным. Казалось, он обволакивал ее. Нет, надо выбросить из головы глупые мысли.
– Да,
