себя в полнейшей безопасности. Он жил в укрепленном замке, называемом Вард-Цихе, вместе с четырьмя тысячами своих приближенных, и при первой тревоге мог всегда удалиться в дремучий лес, окружавший замок, где разыскать его было бы весьма затруднительно.
Тем не менее Симанович принялся за дело с обычной энергией. 20 февраля 1810 года войска были двинуты им по разным направлениям, и в тот же день во всех церквах Кутаиса прочитан манифест, объявлявший народу, что царь Соломон по воле императора навсегда лишается имеретинского престола со всем своим потомством. Имеретинцы отнеслись к событию совершенно равнодушно. Была Масленица, и жители Кутаиса, присягнув на верность русскому царю, разошлись по домам, чтобы предаться обычным увеселениям, как будто в их отечестве не произошло ровно ничего особенного. Примеру кутаисцев последовали почти все жители края, и менее чем в неделю большая часть царства уже отложилась от Соломона.
Покинутый народом, царь потерялся. Окруженный в Вард-Цихе русскими войсками под личной командой Симановича и видя перед собой неизбежную гибель, он решился бежать в Ахалцихе, но недалеко от крепости Свири был захвачен полковником Лисаневичем, преградившим ему путь через Загамское ущелье, и отправлен в Тифлис.
С низложением Соломона царство перестало существовать, утратив даже самое название свое, и присоединено было к русским владениям под именем Имеретинской области, вошедшей впоследствии в состав Кутаисской губернии.
С дороги в Тифлис, во время ночлега в селении Дирби, между Сурамом и Гори, Соломон задумал было бежать в Осетию, и уже лошади его были оседланы, когда узнали, что деревню окружает сильный отряд, который сторожит все выходы. От попытки на этот раз пришлось отказаться, но позже царь повторил ее из самого Тифлиса, и она увенчалась полным успехом благодаря оплошности приставленного к нему караула. Это было в ночь с 10 на 11 мая.
Условившись заранее о средствах побега, он приказал дать себе ужин раньше обыкновенного и лег в постель, жалуясь на нездоровье. Но, когда совершенно стемнело, он, переодевшись в платье слуги, вышел во двор и на вопрос часового: «Куда?» – отвечал, что идет за водой. Темнота ночи позволила ему пробраться за город, где уже стояли заседланные лошади, и в сопровождении свиты, состоявшей из двадцати трех человек, он ускакал в Ахалцихе. Император Александр, придававший весьма важное политическое значение бегству Соломона, получив донесение о нем, был так недоволен оплошностью караула, что приказал предать суду тифлисского военного губернатора генерал-лейтенанта барона Розена. Суд, впрочем, оправдал его, а обвинил тифлисского полицмейстера князя Баратова, положительно содействовавшего побегу Соломона.
В Имеретии между тем уже подготовлено было восстание следующим обстоятельством. Шариф-паша, разбитый у Поти, не решился возвратиться в Трапезунд, а предпочел двинуться в свое прежнее владение, Ахалцихе, из которого девять лет назад был изгнан Селим-пашой.
