рассказывала об этом на элективе, но Леонидас меня раздражает.
– Ничего не знаю. По программе у вас триста лет как должны быть конденсаторы, и я хочу услышать, зачем, чёрт возьми, придумали Лейденскую банку.
Он издевается?
– Банка такая. Для накопления и раздачи заряда, – неохотно отвечаю я, кося взглядом на Олесю. – Из восемнадцатого века.
Всё?
От меня отстали?
– Милый друг! – Усталое лицо Леонидаса накрывает тень. – Мы не на допросе. Сделай вид, что тебе интересно.
Вытянутая рука Олеси напрягается до предела. Да и сама она вот-вот вылетит из стула, как пробка из шампанского.
– Банка… у неё есть проводники: гвоздь, воткнутый в крышку, и фольга, в которую завёрнута банка. Есть э-э-э… – я роюсь в памяти, но не обнаруживаю там нужного термина, – стекло. Непроводник.
Кто-то ржёт над моей косноязычностью.
– Милый друг, если ты также отвечаешь Веронике Игоревне, – Леонидас поднимает ледяной, осуждающий взгляд, достойный спартанского царя, и мои брови сами собой ползут вверх, – то я не понимаю, откуда у тебя «отлично».
Ар-р-р-р! Ответ таков, каков вопрос.
– Если вокруг банки возьмутся за руки сто восемьдесят десантников, первый из которых коснётся гвоздя, а последний – фольги, то мы узнаем много новых ругательств.
Класс взрывается смехом, и я улыбаюсь, довольный эффектом.
– От чего зависит ёмкость Лейденской банки?
– От химического состава эм-м… стекла. Непроводника.
– Диэлектрика! – яростно шепчет Олеся.
– Не-про-вод-ни-ка, – упрямо повторяю я. – На секундочку: бывает его пробой.
Сотовый тихо мигает и отображает сообщение:
ПОЧТАМПЪ сейчас
Агент
Семья вашего друга денег должна. Не решат вопрос до конца недели – начнём применять все виды проверенных временем негативных воздействий.
[фото]
Я машинально снимаю блокировку и с неприятным удивлением понимаю, что на фото «друга» застыла Диана. Она нарядилась в бесформенную малиновую куртку, из-под которой выглядывает белая футболка c неоновой надписью «Спаси дерево – сожри бобра». На подбородке Дианы темнеют ссадины, в волосах застряла трава. Лицо испятнали солнечные зайчики. Диана тащит за одну лямку рюкзак, который едва не подметает тропинку в соснах, а другой рукой отводит прядь со лба.
И только джинсов нет – на их месте женские ноги с обнажёнными гениталиями. Торчат они криво и несуразно, будто тот, кто лепил картинку в «Фотошопе», не до конца освоил законы перспективы.
В горле у меня наливается тяжесть.
Снимку – тому, на почве которого взрастили это порночудовище – пять лет. На правой половине оригинала вы бы увидели Артура Александровича.
– Бывает… пробой, – повторяю я с трудом, больше по инерции, и прочищаю горло. – Бывает… Можно встречный вопрос?
Леонидас поворачивает в мою сторону ухо.
– Д-да.
