и трескучий, подобный зиме голос снова шептал внутри головы Эндри. Он не поддавался описанию и звучал на все лады: он был то женским, то мужским, то старческим, то детским. Оруженосец вздрогнул, когда голос зазвучал снова, постепенно переходя на крик.
«Он уже спрятан!» – хотелось закричать Эндри. Он изо всех сил сжал челюсти, ощущая, как холод играет с его ребрами.
Не говори никому.
Он заскрипел зубами.
«Я ничего не говорил. Ни единому человеку. Даже королеве», – беззвучно ответил он. Ему казалось, что он сходит с ума. Возможно, безумие и правда подкрадывалось к нему, рожденное скорбью и страшными воспоминаниями.
Впервые он услышал голоса, когда скакал домой на коне Древнего с привязанным к седлу Веретенным клинком. Он едва не упал на землю, но все же удержался, стараясь умчаться прочь от того, что поселилось в его голове. Но сколько он ни гнал коня вперед, скрыться от них не удавалось.
В этих нашептываниях звучали и смех, и грусть. «Спрячь надежней этот меч, – шипели голоса, отпечатываясь в мозгу Эндри. – Ты избран, чтоб его сберечь».
Эндри хотелось от них отмахнуться, но все же он стоял неподвижно, прижавшись спиной к стене, и безмолвно охранял сон больной матери.
А также Веретенный клинок, спрятанный под ее кроватью, о котором, помимо Эндри Трелланда, не знала ни одна живая душа.
Глава 3. Между драконом и единорогом
После двух стаканов вина голова Корэйн пошла кругом. Перед внутренним взором девушки проносились прекрасные, далекие от Лемарты земли. Города, ютившиеся на скалах Джида, – страны налетчиков. Нкон и Залив Чудес. Алмасад – огромный айбалийский порт, где швартовались корабли самого могучего флота во всем мире…
Она помотала головой и отодвинула стакан, скользнув рукой по знакомому, заляпанному жиром столу в уголке «Морской королевы». Трактир получил это название задолго до рождения капитана ан-Амарат, но завсегдатаям нравилось делать вид, что он назван в ее честь.
Мелиза вела себя так, словно это было правдой. Она удобно расселась в углу, прижавшись спиной к стене и озаряя своей улыбкой весь зал. Пламя свечей отражалось в ее волосах, и создавалось впечатление, что их украшают огненные рубины. Кастио сидел у входной двери в окружении моряков и горожан. Теперь, когда Мелиза вернулась, ему не было необходимости нянчиться с Корэйн. Он держал в руке полупустой стакан и слегка покачивался, прикрыв искристо-голубые глаза. Моряки тоже усиленно налегали на вино и эль. Их голоса наполняли общий зал, а загорелые, бронзово-коричневые тела едва умещались в узком пространстве. Большинству из них не помешало бы помыться, но Корэйн это ничуть не беспокоило. Проводить вечер в компании вонючих моряков было гораздо приятнее, чем снова сидеть в одиночестве.
Корэйн наблюдала за ними. «Бурерожденная» привезла домой двух новичков – белокожих братьев-близнецов из Джида. Они выглядели не старше ее, но были рослыми и широкоплечими: давала о себе знать кровь джидийских
