оборудование, но он не отдал мне его.
– Главное, не спешить, – очаровательно улыбнулся он. – Я провожу вас, а то налетите еще на кого-нибудь.
– Это вы налетели на меня, – заметила ему в ответ.
– Ну, разумеется. В этом доме всегда виноват только я, – рассмеялся он.
Мужчина сделал широкий жест рукой, пропуская меня вперед.
– Как понимаю, вы будете лечить моего дорогого папу?
– Я буду проводить процедуры господину Рудницкому.
– Тогда давайте познакомимся. Дмитрий Рудницкий. Сын вашего пациента.
– Лидия Спирина. Врач.
– Очень приятно, – он поцеловал мне руку.
Это было неожиданно. Моя рука замерла в его. Но через мгновение я отдернула ее.
– Вы такая пугливая, – снова рассмеялся Рудницкий-младший.
– Я не пугливая. Просто Павел Игоревич будет недоволен, что я опоздала.
– Мой папаша это переживет. Я замолвлю за вас словечко перед ним.
Дмитрий постучал в высокую инкрустированную красным и черным деревом дверь.
– Папа, к тебе врач, – Дмитрий не стал дожидаться ответа и распахнул ее. – Прошу, проходите.
Глава 3. Лидия
Я переступила порог и оказалась в опочивальне французского императора. Или русского… Роскошь, бьющая в глаза.
Огромная кровать под балдахином из шелка и парчи. Ее золотые витые столбы украшали амуры, держащие гирлянды из роз.
На кровати лежал сухопарый пожилой мужчина. На лице следы недавней пластической операции. Совершенно лысый, с пронзительным взглядом водянистых бесцветных глаз. Настоящий Кощей Бессмертный. Я знала, что пациенту семьдесят два. Но сейчас трудно понять, насколько эффективно прошла операция. На лице отечность и краснота.
Невольно окинула взглядом комнату.
Картины в резных рамах по стенам напоминали об Эрмитаже. На одной из них Павел Игоревич в костюме Людовика ХIV с короной на голове и в горностаевой мантии обнимал черноволосую диву в пышном шелковом платье. Дива держала в руках веер и была увешена драгоценностями как новогодняя елка стеклянными игрушками. Она годилась в дочери своему кавалеру. Судя по всему, ей нет и тридцати.
Пушистый ковер покрывал янтарный паркетный пол, высокие окна с витражами. Роскошные портьеры причудливо задрапированы. Много лепнины на стенах и потолке. И везде позолота в неимоверных количествах.
Люстра из розового хрусталя свешивалась с расписного потолка. На нем тоже резвились пухлые амуры.
– Вы не в музей пришли, нечего по сторонам смотреть, – сердито произнес пациент. – Милочка, вы опоздали на две минуты. Это недопустимо. Я очень недоволен и сообщу об этом вашему руководству.
– Папа, побереги нервы, – Дмитрий подошел к высокой кровати. – Это моя вина. Я едва не сбил с ног бедную девушку. Пришлось собирать упавшую стойку. Но все обошлось. Стойка даже не покривилась. И врач тоже
