а выполнять свои обязанности. За это вам платят, и немало.
Нервный пациент, но что делать? Я во всех подробностях рассказала ему о запланированных процедурах. Сколько будет систем, сколько уколов. В какой последовательности и почему. Время от времени Рудницкий задавал вопросы о качестве лекарств и их производителях. Хотел убедиться, что ему предоставили все только самое лучшее.
Наконец лекарство в системе закончилось. Я наклеила на руку пациента пластырь.
– На сегодня все.
– Вы хорошо сделали укол. Я почти ничего не почувствовал, – признался Павел Игоревич. – Надеюсь, и дальше будет так же. Я бы не хотел разочароваться в вашей клинике.
– Я приложу все усилия, чтобы ваша реабилитация прошла успешно, – заверила пациента.
– Даже не сомневаюсь в этом, – хмыкнул Рудницкий, резко приподнялся на кровати и хлопнул меня по пятой точке.
Видимо, это должно было означать поощрение.
Я отпрянула от постели.
Бывший депутат громко заржал. Ну точно – жеребец. Только весьма престарелый.
– Не изображай недотрогу! – продолжал смеяться он.
– Прошу вас больше так не делать, – я чувствовала, как краска заливает мое лицо.
– Иди, свободна на сегодня, – махнул рукой Павел Игоревич, отпуская меня как хозяин отпускает служанку.
Я бочком подошла к стойке, подхватила ее и поспешила покинуть спальню. У двери обернулась:
– До свидания, – постаралась заглушить возмущение и говорить спокойно.
Как мне хотелось послать этого старого ловеласа куда подальше и больше никогда тут не появляться! Возомнивший о себе хам! Думает, раз сказочно богат, то может позволить себе все.
Ответом меня не удостоили.
Навстречу по коридору шла роскошная молодая женщина, похожая на фотомодель. Длинные черные волосы, полные губы презрительно поджаты, высокие скулы, раскосые глаза недовольно сощурены. Шелковый халат насыщенного розового цвета струился по идеальной фигуре, почти обнажая крупную грудь. Я сразу узнала диву с картины. Жена Рудницкого вполне соответствовала его вкусу – яркая, надменная, дорогая.
– Доброе утро, – поздоровалась я.
Красавицы едва кивнула мне. С прислугой тут здороваться не принято.
В импровизированной лаборантской быстро разложила по местам оборудование, убрала лекарства в холодильник. Для господина Рудницкого все предусмотрели в лучшем виде, не хуже, чем в клинике. Переоделась и вышла в коридор.
Скорее на волю! Отвратительный пациент, ненавижу таких высокомерных снобов. И нельзя отказаться. Сейчас мне зубами надо держаться за хорошую работу – предстоящая свадьба требует больших расходов.
Вышла в просторный холл и направилась к лифту.
– Как прошел первый день работы в нашем дурдоме? – с дивана у окна поднялся Дмитрий.
– Все хорошо, – ляпнула я, судорожно нащупывая кнопку лифта.
– То есть вы признаете, что это
