опять медлит и откровенно нарывается. Ну и к черту! Я колю его карандашом в живот, показывая, что тоже могу быть неадекватной. На что мужчина кривится, но недостаточно. Я надеялась, что он хоть вскрикнет, а в идеальном варианте – отшатнется в сторону в приступе адской боли.
Тогда я сползаю со стола самостоятельно. Другого выхода все равно нет, он не собирается сторониться. Наши тела соприкасаются, так плотно и тесно, что это очень плохо, и я дышу воздухом где-то между третьей и четвертой пуговицей белоснежной рубашки.
– Мне нечем дышать.
– Я подумал, вы этого и хотите. Вы же сами…
– Север, все девушки знают, где у мужчин слабое место. Вы уверены, что хотите проверить мои знания?
– Вы обворожительны, Юлия, – Север делает шаг в сторону. – Особенно на расстоянии.
Он подшучивает над собственной капитуляцией.
Нет, он все-таки пуленепробиваем. Мне казалось, я видела упрямых мужчин, но Север удивляет меня снова и снова. На мгновение даже становится интересно, какой он под лощеной маской небожителя. Ведь там есть нерв? Живое?
– Значит у вас проблемы на работе, – произносит он серьезнее. – Может, вам поменять место? У меня своя компания, и я могу…
– Нет, нет, нет.
– Мы составим подробный контракт на десять томов, пропишем каждую мелочь как в брачном договоре. Вплоть до того, сколько раз я имею право вызвать вас в свой кабинет за рабочий день.
– Вызвать? Я вам еще и кофе буду носить?
– Хотите, чтобы я вам? – он усмехается.
– Да, второй вариант мне нравится больше.
– Хорошо, я согласен.
Он кивает, хотя я ждала совсем другую реакцию на шутку.
– Кофе обычно носят секретари или помощники, – решаю уточнить, вдруг Мистер Генеральный Директор запамятовал.
– Из меня выйдет отличный помощник. Вы будете просить еще.
– Вы мне уже не нравитесь.
– А как же испытательный срок? – сукин сын подмигивает мне. – Я серьезно, Юлия. Я отдам вам любой отдел, какой выберете. И выплачу месячный оклад вперед, чтобы вы не беспокоились.
– И будете носить мне кофе?
– Пока не попросите что-нибудь покрепче.
В его темных глазах горит убеждение, что попрошу я очень быстро. А во мне просыпается нехороший азарт. Я не представляю холеного сукина сына в роли помощника. Я вообще сомневаюсь, что он им когда-нибудь был в своей жизни, даже в студенческие годы. Зато я с легкостью могу представить новостные ролики с восемнадцатилетним мажором, который разбил дорогущий спорткар прямо в центре города. А вот тесный костюм подчиненного затрещит на его массивной фигуре в первый же день… Нет, час!
– Тогда я хочу внести в контракт запрет на ваши шуточки.
– Полный запрет? Давайте оставим четыре шутки в день.
– Две.
– Три, –
