вдруг свои невзгоды. Полгорода созвал князь Андрей. Кийот шел с Гостятой вдоль длинного дубового стола и с изумлением разглядывал княжью гридницу. Боголюбские и владимирские умельцы отделали ее как какое чудо. Стены расписали травами, цветами, а на потолке яркое голубое небо и солнце. Будто всю красоту поднебесную хотели вместить в палату. И кого только не было за столом: дружинники, бояре, монахи, скоморохи. И все хмельные, у всех развязались языки. Кийот невольно вслушивался в их застольные речи. Вот захмелевший гусляр с седой головой, к нему наклонился молодой дружинник.
– Смотри, наш князь с монахом говорит. Ты скажи мне, у князей в дружине по одному учат, на войны ходи, полон бери, у монахов же – не убий, не стяжай. Как по правде-то жить?
– Наверное, и у вас скоро возникнут ордена воинов и монахов,-тихо прошептал Кийот Гостяте.Тот покачал головой. Гусляр не ответил дружиннику, только проговорил :
– Дай-ка еще меду; хорош у князя мед.
– И тебе тоже неведомо, – дружинник наполнил чашу, – тогда хоть спой, гусляр.
– Головушка-то хмельная. Ну уж ладно.
Разгулялась по Руси непогодушка,
Пригибала к земле дубы могучие,
Взмутила реки-протоки,
Иссушила болота,
Выходили да в чисто поле три молодца,
Ты куда, говорит Илья Муромец,
А я ветер ловить, в болота запирать.
А ты куда, гой еси, добрый молодец,
А я в степь скачу, полон отполонять.
А ты куда, гой еси, третий молодец,
Я на Русь иду, бессчастных спасать,
Обиженным помогать.
Гусляр замолк. Пока он пел, тихо стало в гриднице. Но потом снова послышался громкий смех. Кийот и Гостята, наконец, нашли, где сесть. Отсюда им хорошо было видно Андрея Боголюбского. Князь молчал, он был сосредоточен, будто его гложет какая-то мысль.
– Я хочу построить храм.
– Благое дело, князь, – Думец кивнул головой.
В городах твоих много умельцев, соберем золото, серебро, построим храм пышный, богатый на удивление.
– Но я хочу построить другой храм.
Он обернулся к монаху, сидящему рядом.
– Изяслава убили, мы победили… Ты понимаешь это?
– Такова жизнь, княже… Боль и радость вместе.
– Вот и я говорю княгине: «Ведь победа – радость великая.» А она мне: «Верни мне сына». Я ей: «В его честь храм построю». А она: «Что мне в твоем храме, он Изяслава не заменит.» Вот я и хочу построить храм, чтобы, – он не договорил, задумчиво посмотрел на пирующих. – Эй, братья и дружинники! – голос князя перекрыл шум. – Я хочу построить храм. Такой храм… – Князь мучительно нахмурился. – Как сказать, слов у меня нет.
– Добро, княже.
– Построй, княже, светлый храм. – У молодого дружинника засверкали глаза. – Как вешний ветер.
– Я
