день с бодрого бульканья кофе в итальянской гейзерной кофеварке, закипающей на плите. Потом – остановка, чтобы посплетничать у офисного кулера, чайник с хорошо заваренным чаем и печенье, что означает переход утра в полдень, плавно приводящий к освобождающему от дневного напряжения бокалу вина, и, наконец, заключающий все поздний глоток виски или чай из ромашки. Все действия, связанные с приготовлением любого напитка, – нарезка апельсинов для сока, подогревание заварочного чайника, расстановка чашек на подносе, помол кофе, кипячение молока – воспринимаются как процесс слияния с цивилизацией. Все это вносит в нашу жизнь немного радости. Но и тут не стоит увлекаться, иначе можно закончить тем, что течение нашей жизни начнет измеряться в ложках кофе, как у Дж. Альфреда Пруфрока, героя Т.С. Элиота.
Утро рабочей недели
Чай: призыв к восстанию
Чашка чаю на самом деле есть нечто большее, чем просто напиток. Джордж Оруэлл как-то сказал, что это «один из столпов цивилизации в этой стране», и мне его слова не кажутся преувеличением. Чай стал единицей измерения времени («прервемся на чай» – это больше об отдыхе, чем о напитке), высокоэффективным средством успокоиться (во времена самых опустошительных кризисов британцу просто не могло прийти в голову ничего более удачного, как заварить чашечку чаю), средством социального сцепления, неким видом магического топлива, которое помогает по утрам перебросить мостик от полусонных глаз и путающихся мыслей к полному энергии бодрствованию и потом на целый день обеспечивает тонизирующей поддержкой. Возможно, наша нынешняя всеядность, способность удовлетвориться пластиковой кружкой чего-то, лишь отдаленно напоминающего чай, приводит к тому, что большая часть поглощаемого таким образом напитка не отличается высоким качеством. Но этому есть и другая причина.
– Вам случалось когда-нибудь отсылать обратно свою чашку чаю? – такой вопрос я однажды задала мастеру по составлению чаев знаменитой чайной компании Twinings. Он озадаченно посмотрел на меня, как-то смутился и признал, что – никогда. И мне тоже никогда не приходилось. Но до чего же порой хотелось!
Ближе всего я была к этому в то утро моего медового месяца, когда в дорогой номер нью-йоркского отеля на Томпсон, 60 мы заказали чай, который оказался настолько плохим, насколько можно себе вообразить. Вода казалась совсем не кипяченой, а, может, слишком холодной, когда к ней добавили чай, так что напиток не имел вкуса. В довершение всего, когда мы начали разливать его из заварочных чайников, добрая половина жидкости разлилась по подносу и растеклась по рукам. Мы с мужем переглянулись. Нам уже пришлось сменить комнаты, поскольку хотелось иметь такую специфически английскую вещь, как ванна. Я думала, что не стоит огорчать его упреками в том, что выбрал отель, в котором не могут подать чашку пристойного чая. Я промолчала. Он – тоже. Мы оба едва сдерживали раздражение. А позже признались друг другу, что позволили бы себе высказаться, если бы не медовый месяц. Зато в конечном счете все было высказано администратору,
