предназначено для тех, кто может денно и нощно холить и лелеять свое тело. Войти в эту обитель красоты могу только те, у кого день целиком и полностью свободен. А не такие работяги как я, в грязных стоптанных сапогах с поломанной молнией, которые ежеутренне встают в шесть, чтобы к семи тридцати быть на лекциях, а по выходным – на подработке. Вот и сейчас ради подруги я пропускала занятия, причем профильные.
Составив о возникнувшей на его пороге оборвашке отчетливое мнение, хозяин салона небрежно бросил:
– Ангелина уже звонила и слезно просила за тебя. Что ж, она наш давний клиент и всегда аккуратно платит. – Все это время желтый глаз голубого дизайнера ползал по мне, вернее по моему отражению в зеркале, потому что специалист по неземной красоте, так и не удосужился повернуться ко мне лицом. Во взгляде светилось брезгливое презрение. – Времени отчаянно мало, а работы ну о-о-очень много.
– Так, девочки, займитесь самым важным и основным по минимуму, чтобы ее можно было упаковать в короткое платье для коктейлей. Вся остальная «печалька» на мне. Сделаем из этого «замкадного» поросенка московскую лань.
Помощницы очень вежливо схватили меня за локотки, и под злыми взглядами и кривыми улыбками посетительниц повели куда-то в арку, завешенную занавеской в цвет логотипа салона.
Как после стало понятно: в долину боли и юдоль скорби.
Вряд ли я еще раз соглашусь на что-то подобное, пусть подруга теряет работу, а ее родственники идут по миру, это будет не более жестоко и болезненно по сравнению с тем, что творили со мной в этом салоне.
А самое обидное было в том, что я, садясь в кресло, даже и не подозревала, что за подстава меня ждет.
Под предлогом депиляции ног меня раздели до нижнего белья, но и с последним пришлось в конце концов расстаться. Взамен мне дали жалкую одноразовую простынку в цветах фирмы, все с тем же ненавистным логотипом салона. Это, наверное, чтобы гости никогда не забыли, где их так отделали.
Началось все очень мило, поскольку я все-таки платила, хоть и картой подруги. Приятные девушки в лиловой униформе медсестер очень доброжелательно усадили меня в кресло. Подали журнальчик, предложили на выбор кофе, чай или свежевыжатый сок, и вроде бы занялись своим делом, то есть моим телом. Бегло осмотрели, посовещались и… Стоило мне только углубиться в чтение какой-то статьи, как резкая боль прошила мою щиколотку до самого неназываемого места. Мне показалось, что у меня с ноги содрали кожу. На глаза навернулись слезы, а девицы уже размазывали теплую зеленую гадость по другому участку кожи.
Я лежала и, вздрагивая, завывала каждый раз, как от меня вместе с частичками моего волосяного покрова отрывали липкие полоски.
Действия повторялись с отвратительной регулярностью: зеленая гадость – ткань – рывок! Мой придушенный локтем вой.
А садистки ползли все выше и выше, излишне добросовестно оказывая услугу. Девушки уже прилично вспотели, но продолжали слаженно работать в четыре руки, я же от боли готова
