этот шлак.
– Как интересно, – произношу вслух. – Вы знаете, а я ведь тоже в детстве занимался музыкой. С удовольствием послушал бы, как играет Милана.
Бросаю на неё насмешливый взгляд. Она крепче сжимает губы и ещё яростнее режет что-то у себя в тарелке.
Но, видимо, не выдерживает мой взгляд и отрывается от еды. Смотрит на меня своими невинными глазками, в которых я сейчас читаю только протест и спесь. Терпеть не могу этого в бабах.
Баба должна быть покорной и смотреть на своего мужчину только для того, чтобы восхищаться им.
В этой зрительной дуэли, длящейся секунды и очевидной только нам, я заставляю ее отвести взгляд в сторону.
При этом вижу, что ей некомфортно под моим пристальным взглядом. Она то поправляет волосы, то трогает пуговицы на своей блузке. Волнуется. Как будто чувствует то, о чем ещё и не догадывается, но что обязательно произойдёт и перевернёт её жизнь с ног на голову.
– Правда? – отвлекает меня мать Лейлы и обращается к Милане, – Миланочка, сыграй нам. Я ведь тоже давно не слушала тебя.
– Фортепиано расстроено, мам, – она натянуто улыбается матери. – И потом я думаю, своей игрой не смогу удовлетворить изысканный вкус Дамира Зариповича, – с этими словами она опять поднимает на меня взгляд и один уголок ее губ приподнимается.
Стерва. На кой чёрт мне твоя игра. Ты удовлетворишь меня в другом. Клянусь. Посмотрим, как ты будешь усмехаться, когда я вгоню свой член в твой рот.
Смотрю на её губы и живо представляю, как они скользят по мне, засасывают и причмокивают.
В штанах становится тесно. Хорошо хоть мы за столом и никто не видит, что происходит под ним.
– Ну, что ж, – пожимает плечами её мать, – раз инструмент расстроен…
– Мне пора, – Милана внезапно встаёт из-за стола. – Я обещала встретиться сегодня с подружками. Приятно было познакомиться.
Она говорит это, глядя на стол.
– Уже? – спрашивает Костров.
– Да, пап, я обещала, – Милана целует отца и мать и уходит из комнаты.
– Мне тоже пора, – говорю и гляжу на часы.
– Как, Дамир, и ты уже уходишь? – теперь Костров удивляется уже в мою сторону.
– Да, мне надо ещё поработать.
– Ну, ладно. Спасибо, что зашел, – он пожимает мне руку.
Я прощаюсь с его женой и мы идём в коридор, где в сумке уже копошится Милана.
– Мам, вызови такси, – просит она.
– Не люблю я эти такси, – недовольно ворчит мать. – Влад, когда уже починят машину Миланы?
– Обещали к концу недели, – отвечает Костров.
– А куда Вам надо? – спрашиваю я Милану даже чересчур вежливо.
– Я доеду на такси, – упрямо отвечает она, не глядя на меня.
Пожимаю плечами.
– Миланочка, – обращается к ней мать, – мне будет спокойнее, если тебя отвезёт Дамир Зарипович.
Милана смотрит на мать, потом на отца и выдавливает из себя:
– Хорошо.
