за всё благодарен, больше пока ничего не надо.
Старуха бесшумно удалилась. Оставшись один, лиценциат ощущал себя зайцем, оторвавшимся от собачьей своры, идущей за ним по следу. Однако до полного спасения было еще далеко. Пока он лишь залег под кустом, со страхом вслушиваясь в лай гончих, готовый вновь броситься петлять по лесу. Следовало уносить ноги, но как лучше это сделать – он не понимал, потому начал перебирать в уме всевозможные варианты… В то, что сраженный камнем священник выживет, не верилось, и он не рассчитывал на снисхождение к нему…
«Каким чудесным, сказочным выдался рассвет, и, каким безрадостным я встречаю закат. Но Сермуаз-то, Сермуаз-то каков! Хорош кюре, нечего сказать! Он умел так распотешить паству своими пространными рассуждениями, что его трудно было воспринимать всерьез. Ни один комик не мог тягаться с ним в красноречии. Он искренне верил в свою исключительность и считал себя умнейшим человеком. Ему, вероятно, мерещилось, что он общается непосредственно с Всевышним. Всех брала оторопь от его удивительных проповедей», – чуть усмехаясь, размышлял лиценциат, растянувшись на тюфяке, попахивающем мочой.
Прослышав о чудном проповеднике, горожане гурьбой валили в церковь Сен-Северен, дабы услышать его речи и желая убедиться в его одержимости, а потом посмеяться от души. Хохот паствы, прерывавший проповеди, вызывал в Сермуазе естественное недовольство, а порой даже недоумение. Он отлично знал, что идиотов ничуть не меньше, чем мудрецов, только последние благоразумно помалкивают. Он искренне не понимал, почему все душевнобольные собираются в церкви Сен-Северен на воскресные проповеди. Чего стоит его изречение: «Бог терпел и нам велел, но очень вам этого не советую».
«Так или иначе, но коли бы не камень, который спас меня, то лежать бы мне утром на кладбище Невинных в общей могиле, а не возлежать на вонючем ложе госпожи Перетты, – подумал Франсуа. – Однако попробуй-ка теперь докажи свою невиновность! Ни один здравомыслящий человек не поверит, что священник ни с того ни с сего напал на лиценциата средь бела дня».
Тряхнув головой, чтобы отогнать тягостные мысли, лиценциат прикрыл глаза, и опять вспомнил Катрин. Влюбленные сродни душевнобольным, которых тогда содержали за решеткой, обливая студеной водой, поскольку другого способа лечения сумасшествия не знали. Этот способ тоже не помогал, но не смотреть же безучастно на безумцев…
5
Вернувшись в каморку, хозяйка застала Франсуа дремлющим на тюфяке. «Странно, коли он желал выспаться, то зачем посылал за своим приятелем? Впрочем, это меня не касается», – подумала старуха, поставила принесенные кувшины на стол, но, бросив случайный взгляд на посетителя, заметила, как дрогнуло у того веко.
«Зачем ему прикидываться спящим? Ну, да бог с ним, главное, чтобы расплатился за комнату и выпивку, а то немало таких, как он, пытаются улизнуть, не расплатившись. За ними глаз да глаз нужен, однако для этого у меня и наняты особые ребята. Это их забота. Если что, я с них и спрошу», –
