бродит, вместе со старшими. Правда, старшим этим до ума еще топать и лопать, но для нее они – что ты, авторитеты великие!
– Что ж ты от них тогда убежала? – спрашиваем.
– Испугалась я, – говорит.
– Они тебя обижали, что ли? Кого ты испугалась?
– А тучи, – отвечает. – Туча нашла такая страшная, черная. Все небо закрыла.
Мы с Максимычем переглянулись и пожали плечами. Целый день солнце светит, на небе ни облачка, – какая еще туча? Но перебивать не стали, решили ее до конца выслушать.
Рассказ у Аленушки получился странным и невнятным: какие-то русалки, колючий ветер, Божья коровка… Словом, списали мы все на ее возраст, уразумев одно: дети, самовольно удрав из дома, гуляли где-то возле озера и что-то там у них произошло. Поразмыслив, мы решили прежде добраться до нужного нам строительного объекта, скоренько там выгрузиться и тот же час – обратно, вместе с Аленкой, за остальными гуленами.
Так мы и поступили, возвратившись уже через полчаса на то же место. Грунтовка в сторону Жиздры хоть и была изрядно побитой, но для нас вполне проходимой. Максимыч аккуратненько спустился на нее и повел машину тем же путем, каким шли дети. Палец Аленки служил ему указателем.
Вскоре мы остановились. Где-то здесь, слева, было то озеро, которое нам нужно. Собственно, это и не озеро, а так себе, небольшой пруд, даже прудик, чуть меньше миргородской лужи, описанной Гоголем. Разве что поглубже. Так мне тогда думалось, пока шли мы с Аленкой к этому самому пруду.
Максимыч остался в машине. Он обдумывал, какого рода обструкции подвергнуть внука, как только тот отыщется. Надо же: пропал, не успев толком с дедом познакомиться! Максимыч считал, что во всем виноват Ромка, потому как он парень, москвич и все такое. Должен соображать, что творит.
Уж не знаю, что он там придумал, только времени у него было достаточно, чтобы вспомнить все возможные методы борьбы с тинэйджерами и выбрать наиболее приглянувшийся. Потому что мы с Аленкой очень долго искали эту русалочью лужу. Она мне наконец-таки объяснила, что за великая идея привела их сюда. Или это я, проплутав в чистом поле минут сорок, наконец-таки понял, что дело тут нечисто.
Беда же была в том, что мы с ней так и не нашли этого треклятого озера. Оно как сквозь землю провалилось, не оставив по себе и следа.
Два прудика мы обнаружили, это да, а третий – потерялся. Трижды мы обошли все вокруг, но его нигде не было. Между тем я сам был совершенно уверен, что видел его раньше по меньшей мере раз пятьдесят и видел именно здесь. Где же он?
– По-моему, – размышляла дочка, оглядываясь по сторонам света, – он там. Мы шли сначала сюда, а потом – сюда. И вышли прямо к нему.
– Да нет, – говорю, – Аленушка. Там мы уже два раза были.
– Тогда, может быть, там, – тянет она ручку в другую сторону.
– И там были… Давай лучше мы с тобой покричим, покликаем их. Вдруг услышат.
– Давай, – отвечает, – попробуем.
И
