несколько минут и посмотрев, как общаются народные избранники, Беркович отправился в управление полиции, но, не проехав и половины пути, остановил машину у тротуара и достал из кармана телефон. Председатель Лещинский ответил после первого же звонка.
– Вы, видимо, лучше других знали Бокштейна, – сказал Беркович.
– Считайте, что да, – согласился председатель, – а в чем дело?
– Он пил коктейли теплыми или со льдом?
– Со льдом, – не задумываясь, ответил Лещинский. – Всегда со льдом. Когда он бывал у меня, я готовил для него кубики по его рецепту.
– Обычные кубики?
– Странно, что вы это спросили, старший инспектор! Исак обычно добавлял в воду разные пряности и потом сосал эти кубики, а не клал их в бокал. Сосал и запивал коктейлем. А в чем дело?
– Спасибо, – сказал Беркович и отключил связь.
В отель он вернулся, когда веселье в банкетном зале было в самом разгаре. Орена нашел с трудом и с еще большим трудом заставил официанта остановиться.
– Ваза со льдом, – сказал Беркович. – Она все время была в вашем поле зрения?
Орен посмотрел на старшего инспектора невидящим взглядом.
– Черт! – воскликнул он. – Вспомнил! Именно! Ледяные кубики! В какой-то момент, когда я проходил мимо, мне показалось, что один из кубиков необычного зеленого цвета. Но я сразу об этом забыл, а вы напомнили…
– Ясно, – сказал Беркович.
Пожалуй, теперь действительно все было ясно. Оставалось «малое» – вычислить преступника.
– На самом деле землячество – настоящий клубок змей, – рассказывал Беркович полчаса спустя эксперту Хану, придя к нему в лабораторию. – Там ведь немалые деньги крутятся, а Бокштейн распоряжался финансами. Лещинский утверждает, что его все любили, но это ему или мерещится, или он просто водит меня за нос. Брук дал больше информации, но можно ли доверять журналисту бульварной газеты? Как бы то ни было, один человек точно хотел избавиться от Бокштейна. А привычки Бокштейна знал каждый – в частности, то, что он любил сосать ледяные кубики.
– А! – воскликнул Хан. – Я понял! Отравлен был кубик со льдом, а вовсе не коктейль в бокале!
– Именно. Бокштейн взял из вазы ледяной кубик, опустил в бокал, подождал, чтобы коктейль немного охладился, потом достал кубик и начал сосать. Вот почему концентрация яда в бокале оказалась такой маленькой.
– Ловко! Но это все равно не объясняет фактов – ведь отравленный кубик мог взять из вазы кто-нибудь другой.
– Не мог, в том-то и дело. Бокштейн любил особый лед – с добавками, кубики получались цветными: розовыми, зелеными, сиреневыми… Лично ты взял бы такой кубик? Нет, ты подумал бы: «Странный цвет, лучше не надо», и взял бы из вазы обычный – белый. Убийца дождался, когда Бокштейн, разговаривая с журналистом, взял себе бокал с коктейлем (кстати, поморщился, потому что коктейль был тепловатым). После этого убийца положил
