вашего друга действительно посылала эту коробку?
– О чем вы говорите! Естественно – нет.
– Вы сказали, что коробку передал посыльный. От какой фирмы? В больнице должны были расписаться на бланке.
– Должны были, наверно. Но никакого бланка посыльный не предъявил. Просто передал коробку для Марка Эскина, никто и не подумал, что здесь мог заключаться какой-то подвох. Сказал, что это от жены. И уехал.
– Понятно, – сказал Беркович, помолчав. У него не было ни малейших оснований вмешиваться в действия местной полиции – наверняка расследование идет по всем правилам. Что он мог сказать Левингеру?
– Я попробую навести справки, – пообещал Беркович. – Но если мои коллеги пришли к выводу, что это бытовое отравление, а не убийство, то наверняка у них есть соображения, о которых вы не знаете.
– Какие соображения? – возмутился Левингер. – Впрочем, я доверяю вам, старший инспектор, мне о вас много рассказывали. Если вы поинтересуетесь, вам они скажут больше.
– Это действительно убийство? – спросила Наташа мужа, когда они возвращались домой.
– Полиция почему-то утверждает, что нет, – сказал Беркович. – Завтра узнаю точнее.
С утра в управлении было тихо, рутинной работы оказалось мало, и старший инспектор отправился в Нетанию, чтобы поговорить с коллегой Бени Нахалем, занимавшимся делом о смерти Эскина.
– Я не собираюсь вмешиваться, – заранее предупредил Беркович. – Просто знакомый очень просил поинтересоваться, он почему-то думает, что полиция скрывает истинные обстоятельства.
– Мы действительно объявили, что это бытовое отравление, – нехотя признался Нахаль. – Не хотим спугнуть убийцу, ведь им может оказаться кто угодно, даже тот, кто просил тебя навести справки.
– Да, мне это тоже в голову приходило, – кивнул Беркович. – Посыльного не нашли?
– Нет. Как его найдешь? Никто даже не видел, на чем он приехал – скорее всего, на мотоцикле, поскольку на нем был черный мотоциклетный шлем с очками, полностью скрывавшими лицо. Но мотоцикла не видели, узнать посыльного невозможно, черные шлемы есть у тысяч мотоциклистов. А сказал он только одну фразу: «Пожалуйста, передайте коробку конфет Марку Эскину в восьмую палату, это ему от жены». Все.
– Яд был в конфете?
– Больше негде. Очень сильный синтетический яд, действует в считанные минуты. Эскин успел съесть три конфеты – в третьей, похоже, и находился яд.
– У кого-то был мотив для убийства?
– Нет, явных мотивов нет ни у кого. Враги у Эскина, конечно, были, и все знали, что он в больнице.
– Знали, в какой палате?
– В регистратуре утверждают, что звонили по меньшей мере четыре человека, справлялись о состоянии Эскина и спрашивали, где он лежит. Представились друзьями, фамилий не называли. Так что…
