Культурно-историческая психология юмора. Иоланта Домбровская
Чтение книги онлайн.
Читать онлайн книгу Культурно-историческая психология юмора - Иоланта Домбровская страница 11
1.4. Активный юмор как психологическое орудие регуляции
Задача категоризации понятия «юмор» на первый взгляд уже решена логическим анализом структуры изучения юмора. Юмор на разных уровнях анализа психологической реальности может быть вписан в достаточно общие категории реакций, функций, механизмов, черт, социальных феноменов. Однако таких «обобщающих» категорий слишком много и они в свою очередь нуждаются в некотором обобщении. Эта обобщающая категория должна быть достаточно универсальной и поэтому в значительной степени абстрактной. Согласно Л. С. Выготскому, «отделение основного психологического понятия от специфически чувственного ощущения – задача психологии. При этом само это ощущение, само самонаблюдение должно быть объяснено из постулата, метода и всеобщего принципа психологии, оно должно превратиться в частную проблему психологии» (Выготский, 1982а, с. 344). Как пишет Ф. Е. Василюк, «…в гносеологическом плане центральное, обобщающее понятие превращается в объяснительную категорию, или объяснительный принцип….» (Василюк., 2003, стр.74). Другими словами, для понятия юмора нужно найти понятие обобщающее, такое чтобы юмору нашлось частное место в структуре психологических знаний и научного категориального аппарата.
Среди категорий психологии, которые можно считать парадигмальными, таких как «психологического орудие», «высшие психические функции», «психологических механизмы», «способности», наиболее сложным является понятие «психологических орудий». Применительно к понятию юмора оно нам предложено Д. А. Леонтьевым (Леонтьев Д. А., 1994). С одной стороны, оно обобщает все другие. С другой стороны, оно является частным понятием культурно-исторической психологии.
Понятие психологического орудия введено в психологию Л.С.Выготским в статье «Инструментальный метод в психологии» (Выготский, 1981), как средства, внедряющегося в сознание человека и перестраивающего поведение и систему психических функций. Новизна его понимания орудий заключалась в том, что он обосновал орудийность знака и всего языка.