перед глазами всё поплыло. Периодически в блике ламп я видела красные пятна. Их было немного, они действовали завораживающе.
Снимала я уже скорее на автомате.
Я – наблюдатель. Наблюдатель…
Тонкий женский вскрик сбил моё дыхание. Что-то произошло, и я это упустила из виду.
Отвернувшись на секунду, собралась с духом.
Как же мне сейчас не хватало всех тех объяснений Сергея. Когда он был рядом, страх не казался таким сильным.
Женщина уже оказалась на чём-то отдалённо напоминающем «козла». Что-то очень похожее на знакомый всем спортивный снаряд, только здесь были подставки для рук и ног, а ещё металлические кольца.
Я вглядывалась в красную маску, скрывающую не только лицо, но и эмоции. Сложно было понять, что испытывает человек, скрывающийся за ней.
Только губы. Искусанные, кривившиеся от боли. Или… или это не боль? А что-то другое?
Женщина лежала животом на «козле», а её ноги словно специально задрали выше. И теперь тонкая трость, напоминающая тонкую часть бамбука, игриво жалила обнажённые ступни.
Во рту пересохло.
Свист, звук удара и пронзительный женский крик.
Я крепче вцепилась в фотоаппарат.
Сейчас… Сейчас всё не так! Тогда, когда Таня была с той девушкой на помосте, она через боль доносила удовольствие. Это было видно, чувствовалось. А здесь…
Только боль.
И ничего больше.
Случайно задела какого-то гостя, тот подхватил меня, чтобы я не упала. Видимо, мы создали столько шума, что когда я подняла голову, наткнулась на очень внимательный взгляд. Мужчина в чёрной маске внимательно рассматривал меня.
Его левая рука цепко держала шею женщины, заставляя смотреть прямо в камеру. Правая с холодной яростью и злобой вцепилась в беззащитную женскую ступню. Пальцы ловко вырывали крики боли.
Этот спектакль для меня.
Внутри всё ухнуло.
Смотря словно через толпу людей и эту странную парочку, я механически делала кадр за кадром.
Что-то неуловимо изменилось. Слишком уж яростными стали женские крики, словно мужчина доставлял самую невыносимую боль.
Я сменила место, уйдя в сторону. Я не хотела, чтобы они смотрели на меня.
Странный щелчок. Сухой и хлёсткий.
Трость уже лежала на столе, а мужчина надевал чёрные латексные перчатки.
Непонимающе подняла взгляд и вновь наткнулась на пристальное внимание.
Почему он так смотрит на меня?
Даже фотоаппарат не может помочь мне скрыться и остаться безучастной. То, что он увидел в моих глазах, оказалось не тем, на что рассчитывал.
Встав прямо между ног женщины, грубо вырвал стон одним касанием.
Горячность фотоаппарата обжигала. Я безучастно наблюдала за тем, как его пальцы вторгаются в женскую плоть.
В висках стучала кровь, дрожащие, холодные руки плохо меня
