Батрахомиомахию6, Марон – комара и чесночную закуску7, Овидий8 – орех! Поликрат написал похвальное слово Бусириду, которое затем исправил Исократ9, Главк восхвалял неправосудие10, Фаворин – Терсита11 и перемежающуюся лихорадку, Синесий12 – лысину, Лукиан – муху и блоху13, Сенека сочинил шуточный апофеоз Клавдия14, Плутарх – разговор Грилла с Улиссом15, Лукиан и Апулей – похождения осла16 и уже не помню кто – завещание поросенка17 по имени Грунний Корокотта, о чем упоминает св. Иероним18.
Если же всего этого мало, то пусть вообразят строгие мои судьи, что мне пришла охота поиграть в бирюльки или поездить верхом на длинной хворостине. В самом деле, разрешая игры людям всякого звания, справедливо ли отказывать в них ученому, тем более если он так трактует забавные предметы, что читатель, не вовсе бестолковый, извлечет отсюда более пользы, чем из иного педантского и напыщенного рассуждения? Вот один в терпеливо составленной из разных кусков речи прославляет риторику и философию, вот другой слагает хвалы какому-нибудь государю, вот третий призывает к войне с турками. Иной предсказывает будущее, иной поднимает новые вопросы – один другого пустячнее и ничтожнее. Но ежели ничего нет нелепее, чем трактовать важные предметы на вздорный лад, то ничего нет забавнее, чем трактовать чушь таким манером, чтобы она отнюдь не казалась чушью. Конечно, пусть судят меня другие: однако коль скоро не вконец обольстила меня Филавтил19, то сдается мне, что я восхвалил Глупость не совсем глупо. Что же касается пустого упрека в излишней резкости, то отвечу, что всегда дозволено было безнаказанно насмехаться над повседневной человеческой жизнью, лишь бы эта вольность не переходила в неистовство. Весьма дивлюсь я нежности современных ушей, которые, кажется, ничего не выносят, кроме торжественных титулов. Немало также увидишь в наш век таких богомолов, которые скорее стерпят тягчайшую хулу на Христа, нежели самую безобидную шутку насчет папы или государя, в особенности когда дело затрагивает интересы кармана. Но если кто судит жизнь человеческую, не называя имен, то почему, спрошу я, видеть здесь непременно язвительное издевательство, а не наставление, не увещание? А в противном случае сколь часто пришлось бы мне обращаться с укорами и порицаниями к самому себе! И, наконец, кто не щадит ни одного звания в роде людском, тот ясно показывает, что не против отдельных лиц, а только против пороков он ополчился. Итак, если кто теперь станет кричать, жалуясь на личную обиду, то лишь выдаст тем свой страх и нечистую совесть. Куда вольней и язвительней писал св. Иероним, не щадивший и имен порою! Я же не только избегал повсеместно имен собственных, но сверх того старался умерить всячески слог, дабы разумному читателю сразу же было понятно, что я стремлюсь скорее к смеху, нежели к злому глумлению. Я не хотел
Батрахомиомахия (то есть «Война мышей и лягушек») – древнегреческая поэма (V в. до н.э.), в которой борьба лягушек и мышей описана наподобие война троянцев с ахеянами, изображенной в «Илиаде». Во времена Эразма «Батрахомиомахия» приписывалась, по античной традиции, Гомеру.
Среди приписываемых знаменитому римскому поэту Публию Вергилию Марону (70 – 19 до н.э.) стихотворений есть две маленькие шуточные поэмы, на которые и намекает здесь Эразм.
Публий Овидий Назон (43 до н.э. – 18 н.э.) – один из крупнейших римских поэтов.
Исократ (436 – 338 до н.э.) – знаменитый афинский оратор, автор многочисленных речей и декламации. В речи «Бусирид» он исправляет и дополняет софиста Поликрата, восхвалявшего легендарного египетского царя Бусирида, который приносил в жертву богам всех прибывавших в Египет чужеземцев.
Намек па рассуждения софиста Главка в диалоге Платона, «Государство» (II, 2).
Фаворин из Арелата (ныне Арль во Франции) – греческий ритор и философ (II в. н.э.); Терснт – ахейский воин, изображенный безобразным, дерзким и злым («Илиада», II, 216…219).
Синесий Киренский (370 – 413 н.э.) – философ-неоплатоник александрийской школы; принял христианство и был митрополитом Киренского пятиградия (в Северной Африке). Среди произведений Синесия до нас дошло шутливое «Похвальное слово плеши».
Эразм имеет в виду «Похвальное слово мухе» Лукиана.
Луций Анней Стека (I в. н.э.) – знаменитый римский философ-стоик. Эразм имеет в виду сатиру «Отыквление», написанную Сенекой на смерть императора Клавдия.
В одном из сочинений выдающегося греческого писателя-моралиста Плутарха (ок. 46 – 126 н.э.) выведен Грилл – спутник Улисса (Одиссея), превращенный (как и его товарищи) волшебницей Цирцеей в свинью. Предпочитая оставаться в этом состоянии, Грилл убеждает Одиссея в преимуществах четвероногих над двуногими.
Апулей (род. ок. 124 н.э.) – известный римский писатель. Его роман «Метаморфозы» («Золотой Осел») по основной сюжетной схеме близок к приписываемой Лукиану повести «Лукий, или Осел». В обоих произведениях рассказывается о приключениях юноши, превратившегося в осла.
Завещание поросенка» – шуточное анонимное сочинение на латинском языке (III или IV в. н.э.).
Иероним (ок. 340 – 420 н.э.) из Далмации – известный теолог, автор многих богословских сочинений; ему принадлежит латинский перевод Библии, так называемая «Вульгата». Эразм издал в 1516 году полное собрание сочинений св. Иеронима, снабдив их своими комментариями.
Филавтия – Самолюбие (греч.). Ниже (гл. IX) упомянута в числе спутниц Глупости.
