Именно на это я и рассчитываю. У меня много планов, которыми я хочу поделиться с вами. И ещё, называйте меня просто Барти, меня все так зовут.
Затем он с улыбкой победителя спустился со сцены и под нашими взглядами вернулся на прежнее место. Здесь он опять прислонился спиной к стене, да ещё и упёрся в неё подошвой ботинка, подогнув вверх свою ногу. Хозяйская это была поза, ничего не скажешь, но ведь если верить словам Барти… он и был здесь новым хозяином.
Миссис Найт беспомощно огляделась по сторонам и остановила взгляд на мисс Боулер, нашей преподавательнице физкультуры, отличавшейся громким, как паровозный гудок, голосом.
– Мисс Боулер, – облегчённо выдохнула наша директриса, словно утопающая, обнаружившая спасательный круг. – Мисс Боулер, могли бы вы сделать вместо меня сообщения относительно нового семестра, пока я разберусь тут?..
Массивная мисс Боулер, которую хлебом не корми, лишь дай покомандовать, охотно забралась на сцену и взяла у миссис Найт листочки с её записями.
– Значит, так! – прогрохотала мисс Боулер, и её голос эхом отразился от стен зала. Миссис Найт тем временем отправилась в сторону Генри Бартоломью. – Слушаем все сюда! Хоккейный клуб начнёт работать со следующего четверга, сразу после обеда, а…
Я думаю, что впервые никто в зале не слушал, что говорит мисс Боулер (а не слышать её – задача не из простых, можете мне поверить), но все пытались прочитать по губам, о чём тихо разговаривает миссис Найт с молодым мужчиной в дальнем конце зала. Спустя несколько минут она повела его к выходу из зала, и все мы дружно повернули головы, провожая их взглядом.
– Повернитесь ко мне и не отвлекайтесь! – пробасила мисс Боулер, чтобы вновь привлечь наше внимание.
– Что происходит? – шепнула я Айви, пока мисс Боулер разводила пары и набирала обороты. – И откуда он взялся, этот… Барти?
Моя сестра молча пожала плечами. Вид у неё был очень озабоченный, и я отлично её понимала. Что бы ни произошло дальше, хорошего ждать не приходилось.
Когда мы покидали зал после собрания, все только и говорили о неожиданном появлении Генри Бартоломью, или Барти (гадость!), и о том, что всё это может означать.
– Поверить не могу, что здесь сын мистера Бартоломью, – сказала я. – И что он замышляет? Как вы думаете, он такой же ужасный, как и его папаша?
– Понятия не имею, о чём вы. Может, объясните? – спросила шагавшая рядом с нами Эбони.
Ну да, конечно, она ничего не знает. Придётся объяснить.
– Наш прежний директор, – начала я. – Это был страшный человек. Жестокий до ужаса. Однажды он зашёл так далеко, что из-за него погибла ученица. Он в виде наказания заставил её поздней осенью плавать в озере. Мы вынудили директора признаться в этом, после чего полиция его арестовала.
– Ой! – испуганно воскликнула Эбони.
И тут я вдруг неожиданно вспомнила ещё кое-что.
– Айви! Мы же совсем забыли, что должны показать Ариадне… – начала я, но не договорила, вспомнив
