сбросив на него оружие и перчатки, то развалился у стены и велел прибежавшей служанке:
– Собери-ка на стол для меня и моих ребят, а ещё выставляй мёда да пива! И вина не забудь, я знаю, что у братишки в кладовой есть десяток бутылок из Бизентии!
Я смотрела на него от двери и не могла понять, почему этот человек ведёт себя так по-хамски. Ну, брат моего, то есть, Богданушкиного отца, который, как я поняла, недавно умер от лихорадки. Температура высокая, что ли, у него была? Но Яромир вроде как должен иметь свой собственный город, поместье типа моего, чего же тут искать припёрся? Уж наверняка не визит вежливости.
Наклонившись к Прошке, я шепнула ей на ухо:
– Пойдём в коридор, поговорим.
Мы выскользнули в сени, присев на старый сундук, и я, проводив взглядом всполошённую девку в сбившейся налобной повязке, спросила:
– Чего он тут распоряжается? У него права какие-то есть или что?
– А ты, голубушка, совсем ничегошеньки не помнишь? – ужаснулась девчонка, приложив ладошки к щекам. – Ох, гаданье проклятое!
– Ты не стони, а отвечай по существу! – строго прервала я Прошку. Уже поняла, что ей дай только поныть и поплакать над тяжкой судьбой, весь день будет упоённо этим заниматься.
– Какому такому существу? – девчонка снова попыталась уйти от ответа, но получила мой фирменный сердитый взгляд, вздохнула и начала рассказывать:
– Когда батюшка твой помер, всё управление на тебе осталось. Хозяйка Борков ты. А Яромир владеет Щурковыми Запрудами, отсюдава вёрст семь лесом, а по дороге – все десять.
– И? Чего он тут ищет?
Прошка снова вздохнула, огляделась по сторонам и зашептала, приблизив губы к моему уху:
– Воевода наш старый совсем стал, тётка Анфиса тоже едва ходит. На них двоих городище и держится, помрут – и всё прахом пойдёт. Тебя замуж отдать хотят, чтоб муж законный тут заправлял… А Яромир тут как тут, явился не запылился, решил свататься.
– Так он же дядька мне вроде как! – изумилась я. Во народ! Во нравы…
– Не кровной он, а семьёй усыновлённый, – махнула рукой Прошка. – Да я того не знаю, не ведаю, а бают люди.
– Ну, а Богд… Ой, то есть я – я-то что думала об этом?
Девчонка как-то косо глянула на меня и пожала плечами:
– А тебя, боярышня, не поймёшь без чаши кваса. То плакала, то радовалась, а то вон побегла одна гадать в баню… А вернулася сама не своя.
– Так а смотрины как же? – усмехнулась я. – Вроде говорила тётка Анфиса, что ехать скоро куда-то…
– Смотрины – то другое. Тамочки вас дюжина будет, как Господь Бог рассудит, так и случится.
Она широко перекрестилась, глядя куда-то наверх, а потом снова вздохнула:
– Как отпустить тя в Белокаменную, даже не знаю… По особенности сейчас, когда ты умом маленько тронулася…
Деловой, взрослый тон девчонки насмешил. Я фыркнула, проводив взглядов двух служанок
