на меня. За восемнадцать лет жизни я научилась всеми своими рецепторами ощущать чужое внимание к своей персоне, чтобы быть готовой ко всему.
Резко вскинула взгляд на открытую дверь аудитории и сразу попала в капкан чужих глаз. Возможно, голубых. Или серых. С такого расстояния сложно различить какого цвета у него радужка, но совершенно несложно понять, что пялятся эти глаза прямо на меня. В упор, чуть насмешливо и, конечно же, высокомерно.
Лёгкая ухмылка с приподнятым уголком тонких губ щекочет мои нервы. Какого чёрта!
Климов стоит в коридоре у окна и смотрит прямо на меня, пока на его шее висит какая-то рыжая девица и, то ли что-то говорит ему на ухо, то ли просто его обсасывает. Судя по его самодовольной улыбочке, делает она и то и другое.
Рыжая. Ненастоящая. Искусственная. Наверное, это некая сверхспособность истинно рыжих – отличать настоящую рыжину от фальшивой. Эта девчонка – фальшивка.
Мне до сих пор кажется чем-то диким осознание того факта, что кто-то добровольно красится в такой цвет. В универе таких не очень много, но на мой взгляд, даже одна такая девица – уже перебор. И, конечно же, она относится к «соскам», иначе ей не было бы позволено столь фривольно болтаться на шее самого крутого и влиятельного парня универа, который, почему-то, вместо того, чтобы заняться с ней обоюдным лизанием ушей, предпочитает пялиться на меня.
Так же прямо посмотрела на него несколько секунд и я, но не выдержала давления. Даже находясь на таком расстоянии, фактически в другом помещении, он оказывал на меня некоторое влияние. Учащенный пульс и мелкая дрожь в кончиках пальцев слишком ярко свидетельствовали о том, что его внимание не оставляет меня равнодушной. Да и бессонная ночь тоже наложила свой отпечаток.
Вернула внимание окну и старому тополю за ним. Листьев стало еще меньше. Ветер сегодня был беспощадным, завывая где-то в кронах и срывая с дерева уже не только листья, но и мелкие ветки.
– Всем добрый день! – в аудиторию ворвался громкий поставленный мужской голос. Преподаватель. – Все собрались?
По полу заскрипели стулья, гул разговоров затих.
Повернулась на звук нового голоса в аудитории. Мужчина средних лет, удерживал дверь приоткрытой, словно ожидая, что кто-то ещё вбежит на его занятие. Например, проспавший студент.
– Все здесь, – ответил ему один из моих одногруппников с задних рядов.
– Тогда, начинаем занятие, – улыбнулся нам мужчина и начал закрывать дверь.
За секунду до того, как она полностью закрылась, снова встретилась взглядом с Климовым, понимая, что из аудитории буду выходить с большой осторожностью. Снова эта усмешка, не сулящая для меня ничего хорошего. Он увидел и лично убедился в том, что я изгой. Пусть и добровольно, но изгой. Стало быть, я одиночка без какой-либо опоры или защиты в виде дружеского плеча. И одно движение его пальца способно загнать меня под ноготь и прижать до хруста костей.
Вполне
