скрывала свою сексуальность, была раскрепощена, ничто в ней не вызывало смущения.
«Может это из-за того, что я медик? Мы очень быстро теряем ту грань, за которой стыдное становиться обыденным».
Ее прохладные пальцы вызывали дрожь. Она так умело обращалась с презервативом, что Ленька заметил его лишь тогда, когда отправился в ванную. Ошеломленный сильнейшим оргазмом, он шел пошатываясь. Шаганэ не осталась лежать на смятых простынях. Обхватила руками, прижавшись всем телом. Струи воды прочерчивали дорожки на ее смуглом теле. Темные соски упирались ему в грудь и вызывали новый прилив желания. Второй акт длился дольше. Вода не мешала. Скользкое дно ванны заставляло принимать нелепые позы, которые еще больше возбуждали.
Мокрые лежали они на кафельном полу, пытаясь отдышаться.
– Остался последний презерватив, – перевернувшись на живот, Шаганэ легко поцеловала в губы. – Изведем?
– Конечно, – тогда простой поцелуй мог вызвать стойкую эрекцию.
Когда и этот презерватив исчезал, кружась, в глотке унитаза, Ленька испытал легкое разочарование. Их первый с Шаги сексуальный марафон (а может и последний, если Ленька не оправдал надежд), подходил к концу. Домой не хотелось.
«Уснуть бы с ней, прижавшись тесно…»
Она как чувствовала. Поджидала за дверью. Показала будильник, завела его на шесть – время, когда мама заканчивает работу, и повела Леньку в спальню.
Он проснулся не от звонка. До него было еще полчаса.
Впервые в жизни ему делали минет.
Он был так же хорош, как и тот, который случился с Рыжей.
«Может Рыжая – это Шаганэ?»
Дома Скворцов перерыл все шкафы, но нашел томик Есенина «Персидские мотивы», на первой странице которого Шаги оставила ему послание.
«Встретимся, когда ты станешь взрослым. Твоя Шаганэ».
«Шаганэ ты моя, Шаганэ! Потому, что я с севера, что ли…»
Леонид поднес томик к лицу, вдохнул почти выветрившийся запах.
Шаги исчезла в один день. Уже зная, что больше не увидит ее, Леня нашел в почтовом ящике книгу, густо пахнущую терпкими духами.
В то утро, сбежав из школы, он в нетерпении жал на кнопку звонка. Стучал, не понимая, почему Шаганэ не открывает – она должна быть дома после ночного дежурства.
– Не барабань, – сказала Ленчику поднимающаяся по лестнице тетя Саша. – Анна здесь больше не живет.
Он сел на ступеньку.
Не хотел верить, что Шаги, еще недавно отвечающая смехом на поцелуи, которыми он осыпал ее тело, ушла, даже не попрощавшись.
– Но…
– Она замужем, – тетя Саша села рядом. – Ты знал об этом? И старше тебя на семь лет.
– На два года…
– На семь. Но и это не главное. Ты еще мальчишка. Тебе бы влюбляться в ровесниц, ходить с ними в кино, целоваться украдкой.
– Но мы любим друг друга… – горячо начал Леонид, но вдруг понял, что ни разу не слышал признаний Шаги. – И кто
