Просто удивительно. – Заметив, что Бекки поджала губы, Перри добавил: – Некрасиво получилось. Я не хотел осуждать твоих друзей. Я лишь пытался сказать о тебе что-то хорошее.
Бекки упрямо поджимала губы.
– Давай перейдем к помехам, – предложил Перри. – Подозреваю, это более плодородная почва.
Она кивнула.
– Что в моем поведении мешает тебе узнать меня лучше?
Перри подумал, что задача сформулирована некорректно. Хотя бы потому, что предполагается, будто они с Бекки стремятся лучше узнать друг друга.
– Пожалуй, – начал он, – мне мешает то, что я не нравлюсь тебе и ты всегда как будто злишься на меня, вот как сейчас, и за последние года три или четыре ни разу не попыталась поговорить со мной по душам, по крайней мере, я такого не помню, хотя мы живем в одном доме.
Бекки рассмеялась, но как-то судорожно, точно смех грозил перейти в рыдания.
– Признаю свою вину, – сказала она.
– Я не нравлюсь тебе.
– Нет, я о том, что мы не говорим по душам.
Ее лицо, которое Перри, пользуясь редкой возможностью, рассматривал вблизи, было безукоризненным. Как ни силился он отыскать хотя бы один изъян (у него самого было несколько очень заметных) или несовершенство в одной из главных черт (тонкость губ, квадратность подбородка, некрасивость носа), не находил ничего. Длинные, блестящие, прямые волосы Бекки были цвета более насыщенного, чем его немного фальшивое золото: прочие девушки завистливо сравнивали свои волосы с ее идеальными (в платоновском смысле) локонами. Перри понимал, почему Бекки считали красавицей – и почему это ошибка. Отсутствие недостатков не означает достоинство. Тут просто глазу не за что зацепиться, как если бы мы видели веревку от воздушного шарика, а сам шарик – нет. Раздражаясь от вида натянутой вертикальной веревки, уходящей в пустоту, люди, проследив ее взглядом, находят, что она, судя по виду, должна быть исключительно заманчива.
Бекки тоже ему не нравилась.
– То есть ты хочешь сказать, – спросила Бекки, – что помеха заключается в моих поступках?
– В этой части упражнения – да. Я перечисляю то, что мне мешает.
– А мне мешает твоя манера общаться. Ты хоть сам-то себя слышишь?
– Ну вот, началось унижение.
– Вот об этом я и говорю. То, как ты это произнес. Как английский аристократ.
– У меня среднезападный акцент.
По ее лицу пошли красные пятна.
– Как ты думаешь, каково нам общаться с человеком, который вечно смотрит на нас сверху вниз, точно посмеивается над нами? Который вечно ухмыляется, будто знает что-то, чего не знаем мы?
Перри нахмурился. Возразить, что на Джадсона он не смотрит сверху вниз (разве что в прямом, физическом смысле), значило признать ее правоту.
– Который относится ко мне как к слабоумной, потому что у меня четверка по химии.
– Химия
