было возможно только потому, что революция уничтожила старую элиту. Плюс репрессии. Возник вакуум, и его надо было заполнять. Поэтому на какое-то время появилось уникальное для мировой практики явление: семьи, где в первом поколении оказались маршалы, министры, профессора, директора предприятий…
Шли годы, и новая элита СССР стала воспроизводить себя. Медленно, но верно лифты на верхние этажи социальной иерархии забивались: там собрались в кучку всё те же – «родные человечки», которым родители природой были обязаны радеть. И они радели.
Справедливость иссякала. Её активно заменял блат. На этом переломе в идеологию хлынула огромная ложь.
Икон в СССР не было, поэтому молились на план.
Если план назывался государственным, то это была святыня.
Идея советской экономики уникально проста. Поскольку Карл Маркс учил, что капиталистическая конкуренция порождает потери, то с уничтожением частной собственности, а с ней и конкуренции получается экономика, работающая без потерь.
В практике социалистического планирования основной формой реализации этой гениальной в своей незамысловатости идеи «экономики, лишённой потерь» стал баланс. Всё многообразие финансово-хозяйственных отношений отвергнутого коммунистами рынка было сведено к простой таблице, построенной по принципу: «получил = отдал».
Должно было сойтись.
И в балансе действительно всё сходилось: количество поставленного равно тому, что было заявлено. Ничего лишнего. Тютелька в тютельку. Но это на бумаге.
А в жизни?
В условиях всесилия баланса эффективность работы каждого предприятия необязательна. Есть высшая эффективность, она – в равенстве произведённого и потреблённого во всей хозяйственной системе. Потерь-то в таком случае нет. Тут и возникает эффект самого высшего порядка, абсолютно недостижимый в условиях рыночного хаоса.
При этом главное, что от тебя требуется, – выполнить спущенное сверху задание. Если выполнишь, то всё сойдётся, будет баланс.
А если не выполнишь?
Это – преступление: своим разгильдяйством и ленью (а какие ещё могут быть этому объяснения?) ты, директор отстающего предприятия, покусился на народнохозяйственную сбалансированность.
За это наказывали, и очень жёстко.
Каждый директор, рисковавший в таких условиях головой, стремился обеспечить высочайшую надёжность собственного выживания. Путь спасения был один: получить из системы как можно больше всех видов ресурсов, одновременно обеспечив себе минимальное из всех возможных плановых заданий.
В результате была создана «экономика», превосходящая все ранее известные варианты по способности увеличивать массу ресурсов, вовлечённых в хозяйственный оборот, обладавшая при этом уникально низким (если не отрицательным) коэффициентом полезного действия. Возникли океаны дефицита и горы
