одеяло. Рывком двигаю тяжёлое кожаное кресло ближе к камину. Снимаю с неё куртку и поднимаю на руки. Тихо вскрикнув, сжимается, а глаза испуганно распахиваются.
Пересаживаю на кресло. Молча укутываю одеялом.
Надо снять с неё туфельки…
И я, немного подтормаживая от своей смелости касаться ее так, снимаю их.
Тонкие щиколотки, на одной – три браслета с жемчужными бусинами. Красивый золотой педикюр. На среднем пальчике тоненькие колечки. И я торможу ещё сильнее, разглядывая эти волнующие детали. Встряхиваюсь. Закутываю её ноги одеялом.
Поднимаюсь.
Мы сталкиваемся взглядами.
Её снова начинает трясти. Поднимает руки, закрывает ладонями лицо. Пальчики съезжают чуть ниже, и я каменею от этого взгляда. Из глаз потоком слёзы. Ручейки туши бегут по щекам. Но это совершенно не портит её красивого лица.
Камин разжечь!
Кидаю в уже выложенные поленья горсть мелких щепок. Спичка. Запах дыма… Маленький огонёк пляшет по коре. Открываю заслон для вытяжки. Сейчас разгорится.
Поворачиваюсь к ней.
Беззвучно рыдает.
– Всё хорошо! – пытаюсь успокоить её срывающимся голосом.
Отрицательно качает головой.
– Ты в безопасности. Тебе нужно согреться. Всё хорошо.
– Нет! – её зубы стучат, брови гневно съезжаются на переносице. – Не хорошо. Теперь всё!
Вскидывает категорично ладони.
– Что – «всё»?
– Мне теперь всё! Упала! Грязная! Только бить, прогнать! Позор! Зачем трогал?! – жалобно смотрит на меня.
– Почему?… – сглатываю ком в горле.
– Чужой мужчина. Наедине. Всё! Отцу позор. Мужу позор. Умереть лучше!
– Я же к тебе не притронулся!
– Кто поверит? – пытливо прищуривается. – Как доказать? Никак! Если девушка – жениться! Если жена – всё!
– Почему ты домой тогда не пошла? Зачем на дорогу вышла??
– Глупая… – всхлипывает. – Обида! Гордость! Нельзя женщине… – ресницы стыдливо касаются высоких скул. – Дверь… ключ… не зайти. Муж не пустит! Наказал так!
– Вот урод! Садист!
Вздрагивает.
– Что?… Не понимаю.
– И что – стоять замерзать теперь? Смотри, там снег уже пошёл.
Опускает глаза.
– За что он с тобой так?
– Заслуживала. Как это… язык… Дерзкий?
– За что? Чёрт…
Прикасаюсь пальцами к её ожерелью. Оно широким плетёным ошейником охватывает шею и спускается на грудь в декольте. Ледяное!
Испуганно дёргается от меня.
– Снимай немедленно! Отморозишь себе всё. Заболеешь! И уши тоже. Серьги.
– Нельзя… – возмущённо смотрит, прикрывая ожерелье ладонью.
– Почему?
– Это… Как это… – хмурится. – Защита отца!
Всматриваюсь в её глаза, отрицательно качаю головой. Не понимаю.
– Оно
