травой.
Другие вещи, небрежно разбросанные по столу, пробудили в нем еще большую тревогу. То были ножи от мала до велика, весы с двумя чашами, мерные стаканчики со следами порошка, стеклянные пробирки с колбами и много чего другого, чему место как казалось, только в ведьминой избе.
– А насобирал-то, никак в брагу подмешивает? – прошептал он, глядя на склянку, доверху набитую мелкими сушеными жуками.
Тем временем сзади послышался звон посуды и радостный возглас Сигурта:
– А Упилий-то, проныра старый, гостей принимал!
– С чего ты взял?
– Да тут будто рота солдат в разгул пустилась, а кружки-то две всего: одна вон у кровати, а другая под столом. Литров десять высосали, ненасытные. А малину в корзинке поди на закусь пускали. Гляди-ка, еще и в карты резались.
– Может и так.
– Вот тебе раз! А тут у нас кое-чего потеплее овчинного тулупа, – восторженно заявил Сигурт, – ты, Вилли, на винодельне работаешь, а знал хоть, что многое о вине можно рассказать, едва на этикетку глянув?
– Могу представить.
– Вот и представь себе, – назидательно проговорил Сигурт, – что бутыль эта особенная. Видишь знак снизу? Такие только для королевского стола разливают. У нищего-то старика откуда такое богатство? Как думаешь?
Вилли промолчал.
– Ты чего там возишься? – продолжил Сигурт, – давай-ка лучше его испробуем. Продегустируем, как Юхи скажет.
– Узнать бы сперва, чего он с жуками этими делает, – ответил Вилли и полез в ящички стола.
– Жуки – это еще что! А вот этот драгоценный тулит3 стоит дороже чем все хибары в деревне. Такое вино не пить нужно, а в сокровищнице запереть.
– Так и оставь его в покое.
– Еще чего, – насупился Сигурт, – незачем такому доброму винцу зря пропадать, и открытым его нечего держать, выдохнется. Сделаю глоток другой, не убудет со старика. У него и так этого добра, хоть упейся.
– Пойдем лучше отсюда, – не успокаивался Вилли, но из любопытства подвинул поближе весы. На одну чашу положил склянку с жуками, на другую – гирьку.
Сигурт присосался к бутылке, как младенец к материнской груди, позади послышались его жадные глотки.
Пару секунд спустя он вдруг тяжело задышал и болезненно закряхтел.
– Вилли, чего-то мне… Нехорошо… – промычал он и тут же замолк.
– Что там у тебя? – спросил Вилли, услышав, грохот и звон посуды, – говорю же, в покое оставь, – проворчал он и обернулся.
– Ох! – вскрикнул он и рассеяно огляделся по сторонам, – куда ж ты подевался?
На месте, где только что стоял Сигурт, лежали сапоги, рубаха со штанами и панталоны. Самого Сигурта как волною смыло.
– Что за фокусы? – ужаснулся Вилли.
Перепрыгивая через бутыли, он подбежал к одежде, суматошно
